— Тоже сюда.
Боевики остались ждать на опушке.
Глава телохранителей по-хозяйски вошел во двор, прошагал к террасе, увитой виноградником. По карнизу террасы — гнезда ласточек, весело щебечущих в саду и винограднике. Старики сидели за столиком на террасе и пили чай. С ними — их внучка, девочка лет двенадцати.
— Салям алейкум, — поприветствовал хозяев дома боевик.
— Алейкум ассалям, — приложив руку к сердцу, ответил белый как лунь старик. — Проходи в дом, гостем будешь.
— Нет времени, почтенный. Ваш сын Керим прислал вестника.
— Зови и его сюда. И он будет нашим дорогим гостем.
— Он не хочет, чтобы его видели в ауле. Ваш сын служит у федералов, а значит, он противник правоверных.
— О, Аллах! Как всё перепуталось. Люди Писания — не враги правоверных. Еще великий улема Беха-Улла писал в «Китабе Акдес», что религия нужна как объединяющее начало. Если же она является причиной раздора, то гораздо лучше ее не иметь. Еще один великий улема Саид Ахмад-хан и его последователь Гулам Ахмад Кадиани проповедовали сближение исламистов с почитающими Писание.
— Не живи прошлым, старик. Сегодня джихад. Как сказано в Коране, особенно в мединских сурах: «Сражайтесь с ними, пока не будет искушения, и религия вся будет принадлежать Аллаху». А еще: «Когда вы встретили тех, которые не веровали, то — удар мечом по шее, а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы».
— Ты говоришь языком ваххабитов. Они подменили борьбу с многобожниками на борьбу с людьми Писания.
— Я говорю так, зная, что в этом ауле многие разделяют учение ваххабизма. Они, узнав, что здесь посланец отступившего, могут схватить его и умертвить. Меня с ним вместе. Мы этого не желаем. Ответь мне, согласен ли ты пойти на встречу с посланником твоего сына в лес?
— Да. Возьму только посох.
— Я тоже с тобой, — заявила его жена. — Я тоже хочу слышать слово от посланца моего сына.
— Хорошо, пойдем вместе.
— Можно и мне с вами? — попросилась внучка.
— Ладно. Поможешь бабушке, возьмешь ее под руку.
Шли спокойно. Боевики не показывались, и ничто старика не настораживало. Но когда вышли на поляну, где их ждали Хасан с Турком, старик набычился. Сжал морщинистой ладонью посох и плюнул в сторону Хасана.
— Это ты, вонючий шакал?! Мой сын отомстит тебе.
— Верно, это — я. Я пришел, чтобы вершить суд над отступившими от прямого пути Аллаха.
Подозвал командира телохранителей:
— Уведите дальше в горы и отрежьте им головы, как баранам. Оставьте на съедение шакалам и воронам.
— Подождите, — остановил Турок боевиков, грубо схвативших обреченных. — Эта козочка останется у меня. Я успел соскучиться по женским ласкам.