Однако недостаток вкуса с лихвой восполнялся пролетарским чувством единения, поскольку кайтены почти всегда были битком набиты посетителями. Ибо дешевизна и недостаток времени заставляют забыть о ненужной гордости.
Вот и этот кайтен наверняка трещал по швам в обеденное время. Но сейчас, довольно поздним вечером, народу здесь было не так много, чтобы удовольствие от еды портило засилье соседей-едоков. Поэтому Канзаки в душе порадовалась выбору своего спутника. Она никогда не любила толпы и вообще больших скоплений людей. Так что, когда Ватанабэ повел ее за собой в дальний угол зала, где к конвейеру примыкали отдельные кабинки-купе для семейного или просто близкого группового наслаждения прелестями рыбного рынка, девушка посчитала вечер протекающим почти удачно.
Суши в этом заведении оказались очень даже приемлемыми, и Мегуми почти не заметила, как проглотила около дюжины порций. За что почти сразу укорила себя мысленно: слежение за фигурой еще никто не отменял. Хотя можно, конечно, было сделать скидку на оголодалое состояние лейтенанта, не кушавшей с самого утра и только выпившей молока у себя дома.
В конце концов, совесть Мегуми была успокоена весьма своеобразным путем. Девушка просто сравнила себя с мужчиной, что сидел с ней в купе. И сравнение это делало ее на фоне Сэма Ватанабэ почти святой. Ибо толстяк ухитрился за то время, что они молча поглощали суши, употребить не менее сорока порций. Стопка тарелочек, чей цвет означал стоимость порций, все росла с его стороны стола, а Сэм вовсе не собирался останавливаться. Он упоенно работал палочками, забрасывая рисовые колобки с рыбой в свой бездонный желудок и, казалось, совершенно забыл о спутнице.
Мегуми искоса бросала на уплетающего суши толстяка взгляды и, наконец, не выдержала.
- Э... Ватанабэ-сан, вы что, голодный?
- М?.. - глянул он на нее, на миг прервав работу поедательной фабрики. - А... Нет.
На этом неловко начавшийся разговор прервался. Ни один из собеседников развивать беседу не стремился. Канзаки - потому что сегодняшний день и без того хорошенько наподдал ей по мозгам, а Сэм - потому что усердно поглощал суши.
Горка тарелочек все росла, и скучающая Канзаки, отбивая ленивую дробь пальцами на поверхности стола, принялась их считать. С некоторым удивлением насчитала восемьдесят две. Ватанабэ действительно был не дурак поесть. А тарелочки все прибывали. Их количество вскоре начало неуклонно близиться к сотне, и Канзаки засомневалась в собственных математических способностях. Уж слишком много выходило суши, оказавшихся у Ватанабэ в животе. Как бы он по швам не треснул...