— А мы в некотором смысле тоже голландцы. Малые и летучие, — почел уместным объясниться в свою очередь Семен. — Странствующие художники и тоже как на грех холостые. Это вот Мишка Шишов, князь. А я Семен Степанов, член-корреспондент Академии художеств. — Это была почти правда, он действительно был выдвинут незадолго до побега и, скорее всего, был бы избран, потому что его любили многие академики за полное и бескомпромиссное отсутствие предприимчивого карьеризма.
— А я член дачного кооператива работников печати Подлунный. Меня зовут Майя, — сказала дама, — отец назвал меня так по имени одного индейского племени. Все мои деды — купцы первой гильдии. Кооператив был Подсолнечный, но на недавнем общем собрании переименовали ввиду чрезвычайной распространенности названия, что вносило путаницу в бухгалтерию. А что ж вы-то не женаты, вроде уж пора? — строго и недоверчиво спросила она.
— А как окажется жена с гусиным лицом? — в свою очередь спросил Семен. — Вспомните, что говорил своей тетушке по поводу женитьбы достопамятный Иван Федорович Шпонька. Мол, жена — шерстяная материя. Примет тебя за колокол и давай тащить… А вы, значит, Майя? Что ж, на ловца и зверь бежит, — добавил он как напитанный ведической мудростью, сдобрив ее русской поговоркой, приведенной у шведа Даля.
— Зачем, Сема, называть гостеприимную даму зверем, — поправил товарища Князь. — Простите за вторжение, — обратился он к хозяйке своим изящным баритоном, — но если бы вы приютили нас на пару дней, пока не стихнет непогода, мы были бы весьма признательны.
— Ах, — вздохнула хозяйка и подняла рюмку, — к чему такие церемонии в стране, в которой даже не считается нужным отвечать на письма. Когда мы с мужем жили в Голландии… — Она вздохнула. — Ну, будем, что ли! — Дама махнула рюмку и занюхала бананом. — Живите, что ж. Тем более, весна затягивается и откладывается навигация. Жаль, вышел топинамбур и иссяк имбирь, сотворила бы салат. А так что ж, принесу балтийских килек в пряном соусе и подам соленых с укропом и хреном огурцов. В стране сделалось трудно жить, вы не замечаете. Люди заметно исказились. Нас, русских, вытесняют из истории.
— Беспамятство и неуважение к прошлому, — неожиданно вставил молчаливый Князь. — Даже историческое Патрикеево поле распродали под коттеджное строительство.
— А на горячее куриные ноги в шафране, не обессудьте…
К вечеру гости обжились, наелись, напились. Растопили печку-голландку, пригрелись, Князь прилег на оттоманку, Семен со стаканом устроился прямо на вязанной из разноцветного тряпья