— А к вам уж посетитель приходил, представился художником Степановым, очень крупный и обходительный такой весь из себя молодой господин, — дружелюбно говорил старец, глядя на Князя любовно. Отпустили, значит, Семена, сообразил Князь, или сам сбежал, второе вернее. — Но к недавно поступившим, ласка мой, мы посетителей не пускаем, не обессудьте. Вот пройдет месячишко-другой, наметится улучшение, и, когда ваше состояние придет в норму…
— Скажите, — с трудом ворочая языком, сказал Князь, — за какие грехи меня подвергли такой репрессии и экзекуции?
— Вот вы произнесли такое странное слово, ласка, репрессия. А ведь у нас в стране давно отказались от карательной психиатрии. Вы были перевозбуждены, у вас был бред справедливости, вы буйствовали в милиции и пытались ухватиться за гимнастическое кольцо.
— Пожалуй, что и пытался, — согласился Князь, понимая, что не надо врачу перечить.
— А еще вы говорили участковому, — понизил доктор голос до шепота, — что хотели бы убежать в Америку.
— А зачем туда бежать? Взял билет да полетел.
— Ну вот, после единственного укольчика вам стало легче. Вы уже и сами видите — то была затея бредовая. Посудите сами, ласка, в Аризоне вам грозило бы судебное разбирательство, если б вы вздумали приставать к лягушкам.
— В самом деле? — удивился Князь. — Я и не знал.
— А в Северной Каролине вам вчинили бы иск, коли вы стали бы использовать слонов для вспашки полей. Да что говорить, — сокрушался доктор, — в городе Вотерлу в штате Небраска парикмахерам запрещено есть лук с семи утра до семи вечера. Вам пришлось бы нелегко с вашим бредом соблюдения прав человека.
Князь присмотрелся к старичку: как и многие психиатры, этот тоже был, кажется, не в себе.
— Скажите мне лучше, доктор, далеко ли отсюда да рая? — спросил Князь, отбросив конспирацию.
— Т-с, об этом молчок, — приложил палец к губам доктор.
Вошла санитарка.
— Ты, Александр Абрамович, — обратилась она к старичку, — с утра таблетки так и не пил. Я пересчитала: ни престариума, ни арифона. На-ка вот, выпей-то. — И она подала доктору на ладошке две таблетки, которые тот тут же с аппетитом и проглотил. — На завтрак тебе сегодня яишенка с сальцем. Яички-то только вчера из деревни привезли. И молочка. Сало тебе не полезно, да и старое, но до осени уж смолить боровов не станут…
— Спасибо, хорошая и милая ты женщина, — сказал Александр Абрамович совсем как чеховский интеллигент. — Я сейчас, вот только с больным закончу.
Добрая старушка посмотрела на Князя с жалостью. — Теперь молодежь стала вся больная, — прошептала она и вышла.