— Это очень умно и предусмотрительно с вашей стороны, Михаил, — сказал Пауэрскорт.
— Боюсь, что похвала не по адресу, лорд Пауэрскорт, — с улыбкой ответил тот. — Мне подсказал отец. Он прожил тут всю жизнь и, наверно, не раз имел дело с полицией, так что хорошо знает, что почем.
Полицейский участок располагался в невзрачном трехэтажном строении. Несколько мужиков, пьяных, спящих либо мертвых, валялось в прихожей сразу за парадной дверью. Длинные лохматые бороды, волосы спутаны, одежда грязная — от них исходил густой дух перегара и немытого тела. Пауэрскорт заметил, однако, что его молодой спутник прошел мимо них, будто не видя. То ли он парил так высоко, что не замечал низостей жизни, то ли, напротив, так часто сталкивался с подобными сценами, что перестал их замечать. Возможно, это был привычный фон жизни петербуржцев — эти потерянные души, отдавшиеся водке, чтобы убежать от неприютной жизни, от тягот бытования в зимнем городе, эти тела, распростертые на полу полицейских участков, пока им не выделят временный приют, тюремную камеру.
Между тем Михаил вступил в разговор с толстым полицейским, сидевшим за письменным столом.
— Он здесь новенький, — минутой позже пояснил он Пауэрскорту, — пошел навести справки. Это может означать, что он вернется через пару минут, а может — через пару дней. Ни во что не ставят людей полицейские. Не то что в Лондоне.
Но тут в конце коридора открылась дверь, и из нее появились двое дородных городовых. Они принялись затаскивать пьяных в дверь, за которой располагалась какая-то неведомая территория.
— Куда они их? В камеры? — спросил Пауэрскорт.
— Кто знает, — сказал Михаил, — днем, скорее всего, их просто выбрасывают назад на улицу. Ведь всю эту публику притаскивают сюда ночью, чтобы они не замерзли до смерти. Кому нужно, чтобы на улицах по утрам валялись трупы. Это не дело, если у самого Зимнего дворца будут лежать жертвы зимних холодов. Нехорошо. Императрица, проезжая мимо, может расстроиться.
Тут вернулся толстый городовой. Михаил поговорил с ним минуты две и помотал головой.
— Никакого толку, лорд Пауэрскорт. Я думаю, надо пустить в ход тяжелую артиллерию. Скажите ему, что вы здесь по поручению премьер-министра и все такое.
— Боюсь, констебль, — послушно начал Пауэрскорт, — что нахожу ваше отношение к делу крайне неудовлетворительным. — Михаил переводил («я боюсь, господин городовой»), отставая всего на шаг. — Я прибыл в столицу России в качестве представителя британского Министерства иностранных дел и премьер-министра Великобритании. Я хотел бы поговорить с тем представителем полиции, имя которого указано в этой бумаге, — не умолкая, Михаил помахал документом перед носом городового, — и который несколько дней назад сообщил послу Великобритании о смерти британского дипломата. Мне чрезвычайно важно поговорить с ним.