— Все сообщения в Лондон полагается визировать у его милости. — Де Шассирон начал приподниматься с дивана. Это давалось ему нелегко. — Телеграфная комната дальше по коридору. От меня налево, вторая дверь направо. Там командует толковый юноша по имени Рикки Краббе. — В продолжение этой маленькой речи ему почти удалось твердо встать на ноги. — Отправляюсь наверх, Пауэрскорт. Не говорите его милости, что видели меня. Пусть это будет нашей тайной.
Идя к телеграфной комнате, Пауэрскорт гадал, отправлял ли сегодня де Шассирон какие-нибудь телеграммы в Лондон, и если да, то что о них подумали в охранке.
Рикки Краббе, хранитель телеграфных аппаратов, показался Пауэрскорту совсем молоденьким, лет на двадцать. Он был чисто выбрит, болезненно тощ и синеглаз.
— Рад нашей встрече, милорд, — сказал он, протягивая довольно грязную руку с удивительно элегантными длинными пальцами. — Ох, извините! Я эти два дня просто сам не свой.
— Откуда наблюдали за событиями? — спросил Пауэрскорт.
— Из американского посольства. У меня там приятель, Харрисон Вайсбит-младший. Столкновение у Нарвских ворот было видно как на ладони. Но едва раздались первые залпы, как американцы принялись слать телеграммы в Вашингтон и Нью-Йорк; Харрисон, например, посоветовал своим знакомым как можно скорее распродавать на бирже русские акции и облигации. Я могу быть вам чем-нибудь полезен, милорд? Я думаю, вы знакомы с моим старшим братом, Альбертом Краббе, он служил с вами в армейской разведке в Южной Африке.
Пауэрскорт внимательно пригляделся к молодому человеку. Тот и в самом деле был очень похож на Альберта Краббе — та же худоба и изящество. Старший Краббе, надо сказать, отличался редким хладнокровием, помнится, пора отступать, вот-вот на пост ворвутся буры, а он шлет себе и шлет телеграммы, работает ключом, как ни в чем не бывало.
— Альберт Краббе! — воскликнул Пауэрскорт. — Известный среди друзей как Скорострельный Берти! Самый быстрый, самый лучший телеграфист в британской армии! Что с ним сталось? Где он сейчас?
— Ну, сэр, — сказал Рикки, очень довольный таким отзывом о родном брате, — ему, знаете ли, военная служба приелась. Говорит, учитывая, сколько в армии платят, нет никакого резона сидеть и целыми днями выстукивать эту скукотищу. Теперь он работает в одном из крупных банков в Сити, милорд. Там у него под началом все телеграфные и телефонные аппараты и Бог еще знает что. Делает кучу денег, наш Альберт, и все время зовет меня к себе.
— Мы еще поговорим об этом, Рикки, как-нибудь в другой раз, — сказал Пауэрскорт, взглядывая на часы. Неужели дешифровщики охранки сидят на своем посту круглые сутки? — Нам с вами надо послать парочку телеграмм в Лондон. Как посол, очень ли строг насчет длины сообщения, количества слов и так далее?