— Да нет, не думаю, что его милость вообще в курсе, как это все работает, милорд, — живо ответил молодой человек. — По правилам, ему, конечно, полагается просматривать все исходящие сообщения, но вы просто напишите свое, я его отправлю, и дело с концом.
И пока Рикки Краббе углубился во внутренности своей машинерии, что-то там подвинчивая и протирая, Пауэрскорт с большим тщанием составил два сообщения. Одно, предназначенное сэру Джереми Реддауэю, гласило: «Продолжаю работать. Будьте готовы получить от российских властей запрос относительно нашей встречи на Маркем-сквер. Им нужно подтверждение того, что вы пытались уговорить меня вернуться к работе. У них сложилось ложное представление, что мы обсуждали Мартина и существо его миссии. Я надеюсь убедить их в том, что это не так, однако ваша помощь была бы очень полезна. Пауэрскорт».
Точно такое же послание, через Форин-офис, он отправил и лорду Роузбери, посмеиваясь про себя, уловит ли чуткий нос Роузбери некоторую странность в выборе выражений.
Рикки Краббе склонился над словарем кодов, и скоро его правая рука отстучала новую, совершенно невразумительную версию текстов, которая со скоростью ветра понеслась в Лондон.
— Так вы здесь по поводу мистера Мартина, не так ли, милорд? — говорил он Пауэрскорту, не переставая стучать ключом. — Пытаетесь выяснить, что же с ним все-таки произошло?
— Именно так, Рикки, — подтвердил Пауэрскорт, припомнив, что посольства всегда и везде слывут настоящим гнездилищем слухов. — Может быть, и вам что-нибудь известно? Ведь каких только тайн не проходит через ваши руки в таком месте, как это!
Рикки нахмурился:
— Знаете, лорд Пауэрскорт, вы первый человек, который меня об этом спрашивает! — Он помолчал, глядя на две последние строчки депеш в Лондон. — Могу вам сказать одно, милорд. Я уверен, что это пустяк, сущий пустяк. — Он снова замолчал, чтобы быстро-быстро поперебирать несколько ключей. — Ну вот, все. Ушли. Да, о чем это я? Да, мистер Мартин. Я совершенно уверен, милорд, — хотя никак не смогу это доказать, — что в какой-то момент примерно тогда, когда исчез мистер Мартин, кто-то пользовался моими аппаратами в мое отсутствие, а мне ничего не сказал. В те дни я покидал свое место лишь дважды — один раз получил срочный сигнал, что должен немедленно явиться к его милости, а второй — на следующий вечер, когда меня позвали к нему же выпить по случаю православного Рождества. Я не знал, что речь о праздновании, думал, это что-то по делу, и помчался со всех ног. А теперь, когда я об этом думаю, то вспоминаю, что как раз в это время здесь сломался дверной замок, и мы три дня не могли добиться, чтобы кто-то из русских пришел и починил — все были в стельку пьяные по поводу Рождества. В общем, дверь не запиралась, и, пока меня не было, кто-то мог войти и отправить депешу.