…Дон Франсиско Хименес, начальник порта, встретил их с подобающим радушием. Идет война, и любой корабль, способный дать сдачи этим английским и французским собакам, являлся желанным гостем в испанской гавани. Особенно когда у его капитана, благородного идальго дона Мигеля Калладеса, все бумаги в идеальном порядке. (Галка не без ехидной нотки думала: не будь Эшби дворянином и штурманом, мог бы запросто подрабатывать подделкой документов).
— Дон Мигель. — Он учтиво раскланялся с гостями — капитаном «Кастильца» и его экзотично сероглазой супругой. — Несмотря на прискорбные обстоятельства вашей вынужденной стоянки в Сан-Хуане, я рад нашей встрече. С вашего позволения, я могу немедленно отдать распоряжение насчет ремонта вашей бизань-мачты.
— К сожалению, я вынужден отклонить столь заманчивое предложение. — Тот, кого назвали доном Мигелем, сокрушенно вздохнул. — Не позднее заката третьего дня я должен быть в Санто-Доминго. Дело безотлагательное. Мыс вашего позволения лишь пополним запас воды.
— Дипломатическая почта?
— Увы.
— Жаль, что для доставки государственных бумаг приходится использовать военные корабли, — покачал крупной седой головой дон Франсиско. — Вы слышали о французской эскадре?
— Когда мы выходили из Кадиса, шел слух о том, что французы направляют сюда три линкора. — Дон Мигель подтвердил опасения дона Франсиско.
— Они уже здесь. Стоят на рейде Мартиники.
— Вы предлагаете мне опасаться нападения французов?
— Пиратов, — мрачно проговорил дон Франсиско. — Французы заключили какой-то договор с этими собаками, а от их нападения не может быть застрахован ни один корабль под кастильским флагом. И я должен в свете этого упрекнуть вас, дон Мигель, за то, что вы рискнули взять с собой вашу супругу. Пираты обычно не церемонятся с дамами.
— Донья Магдалена понимала всю опасность морского путешествия и с самого начала выразила непреклонное желание отправиться сюда вместе со мной. — Дон Мигель ласково улыбнулся своей спутнице.
Начальник порта давно разглядел совсем не испанские черты лица этой дамы, и его заедало любопытство. Лишь деликатность заставляла его обходить эту тему стороной. Но раз уж речь зашла о прелестной незнакомке, отчего бы не задать вопрос?
— Донья Магдалена — не испанка? — поинтересовался дон Франсиско.
— Видите ли, я некоторое время служил при папском нунции в Кракове. А польские дамы могут вскружить голову кому угодно, — улыбнулся дон Мигель.
Дама смущенно улыбнулась в ответ.
— Михалек преувеличивает, — сказала она. Ее испанский язык и впрямь был далек от совершенства. — Но он действительно целый год осаждал меня как какую-то крепость, и я в конце концов сдалась, чтобы поехать с ним на край света. Впрочем, я ни единой минуты не жалела об этом решении.