Я обложил её матерно, потребовав, чтобы она оставила меня в покое со своими сортирными подробностями и провалился в сон, который был безжалостно прерван, как мне показалось, через минуту после того, как я уснул.
Только я хотел яростно обложить Рилу, как увидел стоящего в дверях стюарда:
— Господин Манагер! Капитан приглашает на ужин!
Тихо ругаясь про себя, сполз с постели под укоризненными взглядами Рилы, сунул под матрас свой драгоценный меч — не ходить же по кораблю в полном боевом вооружении, а оставлять его на виду чревато — и потащился следом за ней и за терпеливым стюардом, или слугой — чёрт знает как у них тут это называется. Мне всё время хотелось назвать сортир гальюном, а столовую кубриком, но меня вряд ли поняли бы. У каждого мира свои названия, а мои въелись в кровь с десятками прочитанных книг, сотнями повестей о приключениях морских путешественников.
Когда я вышел на палубу качающегося, как качели корабля, настроение моё сильно улучшилось — ну, во первых, я не испытывал никакого дискомфорта от качки — видимо мой организм пребывал благодаря симбиозу в таком равновесии, что его не могло поколебать какое-то чепуховое морское волнение, во-вторых — Рила тоже чувствовала себя прекрасно, а это очень, очень радовало — находиться дни напролёт рядом с больной, плакливой и сопливой, беспрерывно выташнивающей женщиной было бы тяжким испытанием.
Вокруг расстилалась бесконечная морская равнина — пока я спал, корабль отдалился от земли настолько, что и следа не осталось от материка, от которого мы вышли в море.
Корабль важно и плавно забирался на волны, нырял вниз, разбрасывая пенные брызги, а свежий ветер туго надувал паруса, двигая нас к цели. С улучшением настроения пришёл и аппетит — организм резко напомнил, что надо бы и восстановить ресурсы, потраченные на лечение, на восстановление тела.
В животе забурчало и я прибавил шагу, надеясь, что капитанский ужин будет достаточно плотным, чтобы насытить мою утробу.
За столом в кубрике сидели пятеро мужчин и капитан — видимо, офицеры, свободные от вахты. Войдя, мы поздоровались и осмотрелись — я ещё никогда не был на океанских кораблях, а тем более на таких грузо-пассажирских, уж не говоря о кораблях другого мир, потому не знал, как себя вести.
Мельком поразмыслив, пришёл в выводу, что надо вести себя как обычно, а там, если уж накосячу, так меня поправят.
За столом было два свободных места, у которых стояли приборы, к ним я и направился вместе с Рилой, справедливо предполагая, что это места для нас. Капитан нас представил, заявив, что это наши почётные пассажиры, которых представил Саркол и который прощался с нами поклонившись. После это интерес у офицеров к нам резко возрос — до того они просто исподтишка разглядывали Рилу, норовя заглянуть к ней в вырез белой кружевной рубахи, оттягиваемый высокой грудью.