Рила подошла ко мне, длинным пальцем отвела всё ещё направленный на неё меч, прижалась ко мне длинным гибким телом, потом наклонилась и крепко поцеловала меня в губы, прошептав:
— Позже обсудим... — и пошла к повозке.
Я натянул ещё не просохшую, волглую одежду и тоже пошёл к купцу, досадливо морщась трогающему повязку на предплечье. Заметив меня, он с сожалением сказал:
— Старею, видать. Всё себя юношей чувствую, а сегодня еле отбился от каких-то двух жалких уродов, если бы не ты — тут нам и конец. Всё, больше таких глупых поездок, без охраны не будет. Два охранника, минимум, или одного такого, как ты.
Увидев в моих руках трофейное снаряжение, он предложил мне сложить всё в повозку — он не претендует на него, считая всё барахло моей честной добычей.
Так я и сделал, увязав снаряжение и оружие в аккуратный тюк и забросив в угол повозки.
Пока всем этим мы занимались, уже стемнело, и купец предложил:
— Давайте-ка мы тут и заночуем, раз уж не успели добраться до пригородного постоялого двора засветло. С утречка встанем, и спокойно докатимся до города — как раз и ворота уже откроют. Как только прибудем в порт и разгрузимся — я с тобой расплачусь, как договаривались, и добавлю ещё десять монет за спасение наших душ.
— Да, папа, щедрость твоя не имеет границ! — фыркнула Рила — накинул бы уж парню сто монет, если бы не он — сейчас бы нас драли эти уроды, а ты бы валялся с выпущенными кишками! Вот ты барыга, так барыга! Совесть имей!
— Его работа такая! — огрызнулся Рагун — а если всем раздавать свои деньги, останешься голым и босым! Дура ты, дура и есть! Ладно, добавлю ему ещё десяток монет, И ВСЁ! И вообще — нечего вешаться на шею первому встречному — я видел, как ты лезла к нему! У вас как мода какая-то, вешаться на моих охранников. Есть хоть один, которого ты пропустила?
— Есть. Тот, которого убили в прошлом году, когда ты попёрся в рейс, хотя тебя предупреждали, чтобы не лез в этот лес, пока не придут стражники и не очистят местность. Мы тогда ещё всего товара лишились — хорошо хоть живым ушёл. Вспомнил того охранника, да?
Купец покраснел, выругался, плюнул, и пошёл разводить костёр.
Через полчаса пламя лизало круглые «варильные» камни, в деревянном котле плавали кусочки мяса, овощей, пряности, а девушки время от времени помешивали похлёбку и следили, чтобы температура бульона не снижалась.
Местные похлёбки всегда имели привкус копоти, как ни старайся, видимо потому, в большом почёте пряности, а ещё — очень острые приправы по типу перцев.