— Да ты просто уходишь от разговора — проницательно сказала и ухмыльнулась Мирака — странный ты какой-то...но желанный. Потом обсудим.
И она зашагала к сидящей на телеге сестре, хихикая про себя и чего-то бормоча, типа:
« А задница у тебя ничего...»
Я остался в гордом одиночестве и растерянности — это полный аут! Второй раз за сутки меня раскусывает, как орех влюблённая девица. Да что же это такое делается?! Или бабы мне попались такие хитроумные, или я полный лох — стою на лыжах, а лыжи не едут...или лето, или я...хммм. Мдя.
Городские ворота ничем примечательным не запомнились, так как не отличались от каких-нибудь кремлёвских ворот, кроме дешёвого исполнения и явной функциональности — впрочем, одно врезалось мне в память — петли ворот были медные. На Машруме это было похоже на то, как если бы на Земле петли ворот сделали из золота или платины. Хотя — нет — из бриллиантов — такая была цена петель. Такие петли мог позволить себе только большой и очень богатый город, и никто больше. А в остальном — ничего особенного — так я себе и представлял средневековый город — каменная стена, высотой с пятиэтажку, часовые, бдящие возле ворот и на стене, будочка «дежурного', в воротах, для сбора мзды и осмотра груза, ввозимого в город — всё рутинно, пыльно, скучно. Монеты переходят из рук в руки, стражники скучают и вяло переругиваются, решая, кто пойдёт за водой, а то горло пересохло, затор в проезде с матом и криками — сцепились два торговца, не желавшие уступить друг другу проезд — если заменить всё это автомобилями и одеть людей в земную одежду, то и не отличишь от обычных горожан — хамство, скука и пробки на дорогах. Я даже слегка разочаровался — ожидал увидеть что-то эпическое, эдакое, соответствующее сказочным повествованиям и ролевым играм, а тут какое-то дежавю...
Город, внутри, тоже не представлял ничего особенного — этакий арабский городишко, с налепленными друг к другу плоскокрышными зданиями, разноцветной, грязноватой толпой и сладким запахом помоев, знакомым мне по улицам одного провинциального города, в котором я был в командировке. Там, всего в нескольких кварталах от центра, добрые граждане плескали мочу из вёдер просто на мостовую, под ноги прохожим, и когда наступало лето, вся это жёлто-зелёная жидкость испарялась, создавая неповторимое амбре.
До сих пор, название этого города ассоциируется у меня с мочой и помоями — возникла устойчивая мнемоническая связь. Что-то подобное было и здесь, с тем различием, что на Земле люди экономили на вывозе из выгребных ям, плеская помои на улицу, а тут никаких выгребных ям не было, а все помои текли по канавам сбоку улиц, попадая в конце своего пути в море — благо был уклон в сторону моря и дожди частенько помогали очистить этот город от нечистот.