— Прости. Я… не могла… знаю, что давно должна была сказать тебе… Но…
В глазах Гуннара замерло ожидание. Казалось, он готов принять любое оправдание, поверить всему…
— Варяг! Да у тебя, похоже, сердце мягче воска! — Рута обошла Гуннара кругом и пристально заглянула в его глаза. — Разве тебе неизвестно, что таких, как моя сестрица, называют исчадием ада? С виду ангел небесный, а способна обвести вокруг пальца любого мужчину. Даже если ее застигнут на месте преступления, она пролепечет какие-то невнятные слова оправдания, и уже никто не в силах устоять против бесовских чар. Вот и ты веришь ее словам, как последний дуралей! Я давно уже тебя предупреждала, что она бегает к ведьме всякий раз, как ты покидаешь Вышгород, но теперь ты и сам в этом убедился.
— Рута… за что? — Купава почувствовала, как предательские слезы готовы хлынуть из глаз. Ничем она сестре не мешала: ей было наплевать на то, что Гуннар все чаще проводит ночи в постели у Руты, что старшая сестрица заправляет всем на подворье как настоящая хозяйка. Чего же еще добивается Рута?
— Мужа твоего мне жаль! Изведешь ведь, погубишь. И меня вместе с ним. Чтобы все богатство батюшкино лишь тебе одной досталось! Братца маленького не пожалеешь и ребенка, еще не рожденного, тьме отдашь!
— Все ты лжешь, Рута. Не я, а ты богатства жаждешь. Что ж… — в голосе Купавы не было ни злости, ни гнева, ни страха, совершенно ничего. Она вытянулась, словно струна звенящая, сорвала с себя украшения, кольцо венчальное, швырнула их небрежно на стол. — Забирай все. Деньги, дом, мужа. Прости меня, Гуннар. Прости за все. А дитя, что под сердцем ношу, тебе не принадлежит. Мой это ребенок, сама его выращу. Пусть не в золоте купаться будет, зато в водах чистых, радугой утираться будет, звезды в глазах его сиять станут.
— Ты и теперь ее простишь? — со злорадным любопытством спросила Рута. В глазах мелькнула тревога — а вдруг и впрямь варяг ее не послушает. — Вспомни, я уже сказывала тебе, что эта негодница еще и с бродягами якшается. А кто они — одному Богу ведомо. А может, то чернокнижники? Не иначе к ним собралась. Слышишь — о чем речь ведет? В лесу, похоже, жить собралась. А из сына оборотня сотворить решила.
— Ступай к себе, Купава, и не смей уходить со двора. Если родишь здорового сына, будешь цела, — холодно велел Гуннар. — Отныне здесь хозяйка Рута.
— Ты не понял меня… — попыталась вновь заговорить Купава, но тут же вздрогнула.
Кулак варяга опустился на стол с такой силой, что эхо разнеслось по всему дому.
— Еще одно твое слово — и я за себя не отвечаю! Уж лучше быть вдовцом, чем мужем ведьмы, не имеющей ни стыда, ни совести!