Взглянув на подношение, Купава даже охнула от удивления. Рисунок, вышитый на голубоватом полотне, был не похож на те узоры, которыми девушки в долгие зимние вечера украшают свои наряды. По вырезу сорочки, по рукавам и подолу водили хороводы золотистые звезды, а меж ними распускались темно-лиловые цветы сон-травы.
— Эти звезды давно манят к себе твоего суженого, и потому он будет искать их в купальскую ночь на берегу Днепра, а встретит тебя, Купавушка. Неспроста ты имя свое в честь бога Купалы получила.
— И каков собой мой суженый? Как мне узнать его?
— Он сам найдет тебя. А тебе следует узнать его при вашей следующей встрече. Если этого не произойдет, тебя ожидают тоска и боль. Поняла? Не ошибись. Иначе дорого заплатишь за неверный шаг.
Купаве на миг стало холодно от этих слов. Она смотрела в расширенные глаза ведуньи и понимала, что к Ласе сошло какое-то видение. Лесной ведунье частенько удавалось поймать призраки будущего, но впервые они касались Купавы.
— Вот что… дам я тебе колечко заветное. Твой милый сам снимет его у тебя с пальчика, а взамен подарит свой перстень. Береги его. Потеряешь — с трудом отыщешь. А найдешь — вернется и суженый. Все поняла?
Девушка послушно протянула руку, и ведунья надела на ее тонкий палец серебряное колечко с лиловым прозрачным камнем.
…Вечером накануне запретного праздника Купава никак не могла успокоиться. Сердце билось словно сумасшедшее, а руки замерзли, как в лютую стужу. В доме давно утихло, но девушка все еще не решалась оставить свою постель и выскользнуть из дома в сад. Ей казалось, что она затевает глупое, дурное дело и лучше будет остаться в эту ночь под родной крышей. На вечерней службе в церкви священник призвал отцов и матерей не выпускать в эту бесовскую ночь своих детей из дома. Вернувшись домой, Блюд не стал повторять эти слова домашним, доверяя дочерям, но велел запереть покрепче двери, чтобы дворовые избежали возможности грешить на берегу Днепра. Если бы он знал, что его родная дочь осмелится ослушаться его…
Пытаясь справиться с волнением, Купава прикрыла глаза и не заметила, как задремала. Всего лишь на несколько мгновений, но даже не услышала, как Рута выскользнула за двери…
Позвезду не спалось. Чем больше буйствовала ночь, чем сильнее пахли ночные травы и цветы, тем настойчивее в душу князя вползало странное беспокойство и без всякой причины начало бешено стучать сердце. Уже не раз за время долгого пути, как только ночь покрывала землю огромной черной мантией, Позвезд вот так лежал и смотрел в высокое ночное небо. Две голубые звезды, две сестрицы, светились на северной стороне, переливаясь точно жемчужины, и чудилась в них некая прекрасная тайна. Юноша все время мучительно пытался понять — о чем хотят поведать ему эти звезды. Они манили Позвезда к себе, и, не в силах оторваться от их красоты, он мечтал взлететь к ним на невидимых крыльях. Когда же сон погружал юношу в свой дивный мир, к нему приходили необычные сновидения, полные звезд и лунного света.