— Что собираешься делать в День благодарения? — поинтересовался мужчина. — Ты не идешь на праздничный обед в гостиницу? Прекрасно! Мы так и думали. Мы решили устроить обед у меня дома. Только мы, снобы…
— Снобы?
— Боюсь, нас называют именно так. Мне незачем говорить, что, по мнению многих, писатели и художники ведут приятную и легкомысленную жизнь. Ничего не нужно делать, знай сиди себе, бездельничай. Захочется — выдави немного краски, черкни пару строк. А если надоест или кто-нибудь зайдет поболтать — бросай. Ну и при этом, разумеется, за пустяковую работу получай баснословные гонорары.
Многие, кто приезжает сюда овладеть одной из этих профессий, действуют по такой схеме. Они были бы на седьмом небе от счастья, пригласи мы их обсуждать, осуждать, критиковать и разбирать нашу работу. Потому что чем меньше человек разбирается в профессии, тем большим знатоком себя считает.
Чтобы как-то противостоять им, мы держимся вместе и заслужили прозвище снобов. Нас обвиняют в том, что успех вскружил нам голову.
— Но, Сид, я-то ведь не добилась никакого успеха. Я всего-навсего новичок, а вы меня приняли.
— Что и доказывает: дело не в имени, а в том, как человек относится к своей работе. Скажу откровенно: если бы в тот вечер ты не обратилась к нам за помощью, мы бы приняли тебя далеко не сразу. Так же, как если бы ты поселилась на той стороне Озера. Чего, слава богу, ты не сделала.
Сид отправился к Фло, и у Линн осталось несколько свободных минут, чтобы поразмыслить над его словами. Выходит, на той стороне Озера она нашла бы ту самую атмосферу, от которой уехала так далеко…
Вместо этого она оказалась среди самых интересных людей, каких ей приходилось встречать. Они уважали ее желание уединиться так же, как и она — их.
В голову лезли мысли о Кинге и Сиде. Линн тяжело вздохнула. Отец предупреждал ее об этой опасности. Сначала нужно закончить книгу, поработать головой, а уж потом давать волю сердцу.
Тейборы задержались. Когда они вошли, Линн с удовольствием стала слушателем довольно-таки язвительного описания Портленда.
Кент бережно нес лимонный пирог, из-за которого они и задержались. Он осторожно положил пирог на стол и повернулся к Линн:
— Что ты сделала с Кинкейдом?
— Что я с ним сделала? — недоуменно переспросила Линн. — Не понимаю, о чем ты?
— Как мне рассказали, он вышел от тебя, хлопнув дверью, добежал до шале, вскочил в автомобиль и пулей умчался из поселка. С тех пор его больше не видели. Ты что, наступила ему на больную мозоль?
— Ничего подобного, — решительно запротестовала Линн. — Это совершенно невозможно. Я слишком уважаю его книгу.