Через час икона лежала в кабинете оперов. Мужчины разглядывали реликвию, лежащую на столе, оценивая ее как предполагаемый вещдок по делу о контролере-убийце.
— Она с ним уже лет шесть не живет. И не видится,— заметил Плахов.
— А икона?..— Виригин взглянул на коллегу.
— Давно подарил. На именины.
— И что ж, она все это время не знала?..— По лицу Макса скользнула тень недоверия.
— Говорит, нет.— Плахов вспомнил растерянное лицо женщины.
— С трудом верится...
Попытка «обкатать» версию сговора поддержки не встретила. Плахов пожал плечами:
— На вид вроде ничего. Портнихой работает.
— Чего с камикадзе-то этим будем делать?..—сменил тему Рогов.— Который телефон дал?.. Отпустим?..
— Да выпустили его уже,— отмахнулся Игорь.— Он свою миссию выполнил. И впечатлений набрался. До конца жизни хватит.
В дверях кабинета появился Любимов, его лицо сияло, как начищенная солдатская бляха. Он извлек из кармана блокнот.
— Есть контакт, мужики! Икона «паленая»!.. Стоит на учете. Похищена девять лет назад из частной квартиры на канале Грибоедова. Святая Ирина в серебряном окладе,— прочел он выписку из блокнота.
— Отлично!
— Дальше еще лучше,— продолжил Любимов.— Хозяйка, Борисова А. С, пенсионерка, убита ударами молотка. Квартира ограблена.
— Здорово! — обрадовался Плахов.
— Мужики, вас бы кто со стороны слышал!..— Рогов укоризненно взглянул на коллег.
Замечание отскочило от Плахова, как целлулоидный шарик от теннисного стола.
— Спокойно!..—Жора повернулся к Рогову,—Но дальше — самое интересное. Убийство это раскрыто.
— Не понял?..— На лице Виригина отразилось неподдельное удивление.
Любимов снова уткнулся в блокнот:
— Обвиняемый — Григорьев Валентин Андреевич, пятьдесят седьмого года рождения, зять потерпевшей.
Рогов издал звук, похожий на свист. Плахов нетерпеливо спросил:
— И где он?
— Приговорен по статье сто второй, пункту «е» старого кодекса к высшей мере наказания, расстрелу. Скончался в камере, не дожидаясь исполнения приговора. От сердца, наверное.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Первым его нарушил Рогов:
— Почему же тогда икона до сих пор на учете?..
— Обычный, Вась, наш бардак! — усмехнулся Любимов.— Поставить поставили, а снять — забыли. Такое бывает. Ты сам хоть раз снимал что-нибудь с учета?
— Нет. Не до того.
— Вот видишь.
Плахов с этой версией не согласился:
— Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет!.. Нет, тут что-то не то... Надо разобраться. Давайте, я в тюрьму к Корнилову съезжу, а вы узнайте, кто делом занимался.
— Уже узнал. Даже дело в суде полистал.— Любимов не без удовольствия продемонстрировал профессионализм.— Старший опер Мухин. Нынче охраной в банке заведует.