Сведения о перевале и Карачае мы получили здесь самые неблагоприятные. Еще никто с осени не переходил из Карачая. По слухам, за перевалом — банды зеленых с пулеметами. Недавно псхувцы послали на разведку одного старика, который вернулся с полпути, еле унеся ноги, наткнувшись на банду.
На следующий день мы выехали намеренно поздно и, проехав всего несколько верст, заночевали у пастухов в «балагане» (навес, открытый спереди), у подножья зеленой лесистой горы, чтобы на рассвете начать подъем на перевал.
Лежим у костра в ожиданий, когда закипит в котле молоко и поджарится на вертеле сыр. Снежные вершины, потухая, чуть розовеют. Над нами уже появились серебряные звезды и серебряный месяц. Угрюмые, морщинистые скалы будто плачут, — тают снега. Снизу, со дна ущелья поднимается густая синева.
Опершись передними ножками о камень, в любопытстве застыл, глядя на нас, бородатый, словно из слоновой кости, козлик; вокруг белеют козочки с кокетливыми рожками. Пастухи-мингрельцы подоили коз, процедили сквозь траву в деревянные ведра молоко, согнали и пересчитали стадо и стали вокруг костра, опираясь на высокие посохи.
Что их занимает, о чем они думают? Может быть, среди них есть поэты? Ведь известный грузинский поэт Казбек был также пастухом…
К сожалению, мои абхазцы и Гумба почти не говорят по-мингрельски, а пастухи не понимают ни по-абхазски, ни по-русски. Мы можем только смотреть друг на друга.
Проснулись ночью… У моих ног примостилась козочка. Абхазцы и пастухи спят, завернувшись в бурки у потухающего костра. В горах жутко воют шакалы.
Хевсуры — воинственное грузинское племя, живущее в горах Восточной Грузии, очень древнего происхождения. Хевсуры носят длинные, до колен, вышитые бисером рубахи (род стихаря). Во всех торжественных случаях они появляются в рыцарских шлемах, с панцырной сеткой, со старинным булатными мечами и щитами.
Хевсуры разделяются на две касты: занимающихся мирным трудом — пастухов и хлебопашцев, и воинственных, делающих набеги и грабящих соседние племена — пшавов и тушинов.
В Тифлисе историк-профессор, рассматривая со мною карту Закавказья, сказал: «Постарайтесь пробраться в Хевсуретии до Шатили» (последнее хевсурское селение у перевала на Северный Кавказ). Однако на деле оказалось, что добраться до Шатили гораздо труднее, чем это представляется, глядя на карту.
Благодаря товарищескому содействию председателя душетского исполкома я отправляюсь в Хевсуретию на прекрасном гнедом иноходце, в сопровождении надежного милиционера тов. Сулаберидзе, родом из Кутаиса, с усами, как у запорожца, и добродушнейшей физиономией.