Первое время дорога идет почти все время низом, по берегу реки. По сторонам — лесистые и зеленые пшавские горы, местами обглоданные стадами до плешей. При дороге кое-где попадаются заколоченные облупившиеся здания лавок и духанов с выбитыми стеклами, со следами обстрелов. Эти разрушенные здания остались на память о восстании, которое было поднято в Хевсуретии полковником кн. Челокаевым, действовавшим в согласии с меньшевиками.
Не доезжая до Магарос-Кари, у моста — памятник. Здесь трагически погиб председатель Тионетского исполкома тов. Сургуладзе, старый коммунист, работавший в Сибири. Гибель тов. Сургуладзе совершенно непонятна, — он пользовался любовью и уважением решительно всех слоев населения. Тов. Сургуладзе был послан в Хевсуретию для установления советской власти и организации кооперативов. Из Магарос-Кари тов. Сургуладзе возвращался с отрядом милиционеров. Когда он выехал на мост, из леса, с горы по нему открыли огонь. Раненый в ногу и живот, он прожил еще несколько часов. И с удивительным мужеством успел отдать все последние распоряжения.
Из Магарос-Кари нас не отпустили одних без местного милиционера. К нам присоединился молодой подвижный гуриец тов. Датико.
…Дорога идет по берегу пшавской Арагвы. Пo сторонам — неуклюжие громады пшавских гор, тяжелые, слонообразные хребты. Пшавские селения расположены высоко в горах из опасения нападений. Свои стада (баранту) пшавы вынуждены, вследствие нападений кистов и хевсур, угонять за тридевять земель — в Пасанаур. Пшавские крестьяне, зажиточные, живут главным образом скотоводством, у многих свыше 2000 голов баранов.
Пшавский пейзаж грубоват, особенно по сравнению с изящными видами Сванетии. Но чудесно селение Чаргали, родина Важа Пшавели, известного пшавского поэта.
Пшавели был первый пшав, дошедший до петербургского университета. Вся жизнь его протекала в нужде и заботах. Долгое время он был сельским учителем. В год несколько раз приезжал он на лошади в Тифлис, привозил с собою полный «хуражин» рукописей и оставлял их своему издателю за двадцать рублей, на полный его произвол. Потом снова возвращался в горы творить легенды и песни. Тов. Датико указал мне на чуть видное на вершине довольно высокой горы селение Хоми: «Там мы будем ночевать».
Добравшись до первого двора и ограды из камней, выдерживаем нападение презлых собак.
Тов. Датико ведет нас к знакомому пшаву. Зажиточный хозяин: дом крыт железом (единственный в селе), камин — признак наивысшей культуры (у других очаг). На полу, вдоль стен, бурдюки, в которых хранится бараний сыр. Большой медный котел полон желтым топленым маслом. Под потолком подвешены окорока, бараний жир, копченая и вяленая рыба.