— Ты мне не нравилась, — мягко поправил Хадсон. — Я любил тебя, Анни, а это совсем другое. Знаешь, говорят, от любви до ненависти один шаг. Может быть, это и неправда, но любовь к тебе научила меня ненавидеть. И, поверь мне, к числу моих друзей ты не относишься. А теперь я жду объяснений, Анни, и поскорее.
— Знаю. — Как хотелось ей сбросить с плеч тяжкую ношу, поделиться с Хадсоном своей страшной тайной и переложить груз решения на него! Но это немыслимо. Ведь для Хадсона в работе — вся жизнь! Он не раз говорил ей, что с детства мечтал быть юристом и даже не представлял себе иной профессии. Потеря работы будет для него равносильна медленной, мучительной смерти.
Лучше бы Майкл Кэкстон никогда не рождался на свет!
— Майкл сказал тебе, что я сбежала с другим.
— Так ты вернулась к прежней версии и будешь утверждать, что он солгал? — саркастически поинтересовался Хадсон. Лицо его потемнело от сдерживаемого гнева.
— Не совсем, — осторожно ответила она, сосредоточенно глядя ему в глаза. Он похудел, вдруг пришло ей на ум, и, хотя Хадсон и раньше не жаловался на лишний вес, худоба сделала его еще красивее, еще привлекательнее. — Но я не собиралась жить ни с тобой, ни с кем-то другим. — На этот раз Хадсон почувствовал, что она говорит правду. — Все было совсем не так. Я хотела… Мне было необходимо порвать все связи с прошлым и начать новую жизнь, сосредоточившись только на работе.
— Ты хочешь сказать, что сбежала и от того, другого парня? — ровным голосом переспросил Хадсон. — Ты одурачила нас обоих?
— Говорю тебе, я приехала в Лондон одна, — твердо ответила Марианна. — Я хотела идти своим путем, без привязанностей.
— То есть без меня. — Серые глаза его не отрывались от ее бледного как смерть лица. — Ну что ж, — добавил он задумчиво, словно обращаясь к самому себе, — если я верю одной половине рассказа, почему бы не поверить и второй? Почему же ты бросила его, Анни? Он не ходил перед тобой на задних лапках? Или, может быть, взбеленился, узнав о твоей интрижке со мной? Поэтому ты и оборвала все связи с семьей? Обиделась на то, что они предали гласности твои французские похождения?
— Хочешь в это верить — верь, — отрезала Марианна. Она не умела лгать — не стоило и пробовать. С каждым словом она все туже и туже запутывалась в паутине собственной лжи.
— Итак, ты не вышла за него замуж и не согласилась с ним жить? И никого другого в этот момент на сцене не было? И, если я правильно тебя понял, с тех пор ты одна? Верно?
— Да. — Она облизнула пересохшие губы. Хадсон проследил потемневшими глазами за ее движением.