С нарастающим желанием Джеффри стал целовать ее все более жадно, проводя языком внутри ее рта, все глубже проникая внутрь, чтобы насладиться вкусом ее меда. Сара неистово открывалась ему навстречу, забывая обо всем в приливе яростно-пылкого восторга.
Она ощущала у себя на спине все более требовательные прикосновения его рук, одна из которых устремилась вверх, а другая вниз. Она почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног, и действительно, Джеффри, не прекращая поцелуя, приподнял ее и осторожно положил на кровать. Она инстинктивно повернулась навстречу ему, когда он лег, наполовину накрыв ее своим телом.
Его ли руки, гладившие ее шею, горло, скользнули, наконец, под ее блузку и легли на тонкие кружева лифчика? Ее ли лихорадочно расстегивали оставшиеся пуговицы на его рубашке и, наконец, добрались до втянутого живота и, как бы разглаживая его тело, двинулись вверх?
В темноте их взаимный неутолимый голод словно сорвался с цепи. Голод, лишь на мгновение утоленный жадными изучающими движениями рук, шумными вздохами и бездыханными стонами. Джеффри спустил блузку с ее плеч, то же самое она сделала с его рубашкой. Когда, наклонив голову, он стал осыпать пламенными поцелуями ее шею и груди, она пропустила пальцы обеих рук сквозь густую массу его волос и прижала его к себе еще теснее. Когда он отодвинул чашечку ее лифчика, чтобы взять губами розовый ореол, ее напряжение усилилось настолько, что она, казалось, может взорваться.
— Джеффри, — простонала Сара и, закрыв глаза, уронила голову на плечо. — Ммммм… — Это была полуагония-полувосторг, который она испытывала от того, как он играл с ней, сжимая твердый сосок зубами и проводя языком по самому его кончику. Потом его рот двинулся ниже, а рука потянулась к пуговице юбки.
Но терпение — хрупкая вещь. Когда пуговица не поддалась ему, Джеффри, бросив с ней возиться, быстренько вернулся опять к губам и запечатлел на них жадный поцелуй, в то время как его бедра пригвождали ее к кровати. Ее возбуждение достигло предела, он был весь наэлектризован желанием, и она чувствовала, как ее пронзают его заряды.
Затем его горячее дыхание защекотало ее ухо, голос Джеффри звучал глухо и хрипло.
— Сними с себя все, — шепнул он, ложась на постель сбоку от нее, чтобы расстегнуть ремень.
Горя тем же желанием, что и он, Сара мгновенно подчинилась. Дыхание вырывалось у нее прерывистым свистом, когда она расстегивала юбку. Звук расстегиваемой им молнии отозвался в ней дрожью усилившейся лихорадки.
Одежда, один предмет за другим, поспешно сбрасывалась на пол, их тела изгибались и извивались, облегчая задачу. Сара не могла отвести глаз от неясной фигуры Джеффри, его взгляд не отрывался от нее. Но для неторопливого созерцания было неподходящее время, не время неспешно упиваться сладостью момента — реальность была врагом. Ни Сара, ни Джеффри не желали рисковать ее вторжением.