— Что-то не так, Джефф?
— Я не это подразумевал, когда просил тебя выйти за меня замуж.
— Что? — Выплывая из подернутого дымкой царства страсти, она, казалось, не могла его понять.
Джеффри заскрежетал зубами, пытаясь противостоять не только ее обольстительной беспомощности, но и своему собственному крушению.
— Я сказал, что мы зашли слишком далеко. — Она не сводила с него непонимающего взгляда. — Мы должны остановиться.
— Но ты же мой муж, Джефф!
— На бумаге… и для суда. Мы заключили сделку. Ты получаешь свой западный филиал, а я на год — жену. — Он говорил быстро, словно вколачивая эти мысли в собственную голову. — Нам важно соблюдать все внешние приличия. Я не ожидал… этого. — Он не ожидал, что будет так сильно желать ее. По правде говоря, он был удивлен, что оказался в состоянии остановиться.
— Но ты же сам говорил о том, как это было чудесно…
— А ты о том, как фальшиво все это будет, — словно выплюнул он ответ.
— Джефф… — пыталась она протестовать, но он отпустил ее запястья и поднялся, наконец-то полностью обретя контроль над собой.
— Нет, Сара. — Решительно сжатые челюсти не допускали возражений. — Ты была права. Я могу подождать. Кроме того, ты должна успеть на очень ранний рейс. По-моему, тебе надо постараться поспать то время, которое осталось в твоем распоряжении. Впереди у тебя дальняя дорога. — Подобрав свитер, он отвернулся, предоставив ее взору широкую загорелую спину, а потом — пустоту.
Когда дверь за Джеффри захлопнулась, Сару охватила дрожь, не имевшая ничего общего со страстью и целиком связанная с отчаянием. Ее собственные слова, которые она выкрикнула в момент слабости, вернулись, чтобы преследовать ее. То, что Джеффри, казалось, с уважением воспринял ее заявление о бессмысленности и пустоте физического акта без любви, служили ей малым утешением, когда она так любила его. Она всегда любила и будет любить его. Она любила его с той первой недели в Сноумассе, даже в те два года супружества, когда их отношения клонились к закату, и пронесла свое чувство даже через восемь лет разлуки. Почему бы еще она согласилась на его второе предложение о замужестве, как не затем, чтобы снова быть с ним?
Без любви занятия любовью — дешевая подделка. Но она же говорила о нем! Это у него, как оказалось, иссякли чувства, не у нее!
Он только что сказал, что подождет. Чего подождет? Что пройдет этот год, и он обретет свободу удовлетворить свою страсть с другой женщиной? Но он же желал ее, в этом Сара была уверена. И она могла принести ему удовлетворение, в этом она также не сомневалась. Но год отчаяния и безысходности? Разве он этого ожидал? Неужели с этим она столкнется?