Хоуп!
Полагаю, твой отъезд — это не первый признак апокалипсиса. Я здесь — жива. Ты — там, с тобой тоже все в порядке. К счастью, я была слишком занята, купаясь в лучах славы и льстивых комплиментах взрослых, чтобы по крайней мере быть в подавленном настроении из-за твоего отъезда.
Шучу. Со мной было что-то в этом роде.
Правда жизни в том, что я стала знаменитостью в средней школе городка Пайнвилль через восемнадцать часов после нашего прощания. Все стараются уделить мне больше внимания. Конечно, мне не хватает силы духа кинозвезды — обладателя Оскара. Тогда бы я тотчас же была принята в высший свет и Поль Парлипиано боготворил и обожал бы меня. Нет, моя известность гораздо ниже рангом, сравним ее со славой актрисы, оставившей свой след в искусстве, снявшись в фильме «Папа, можно я потанцую с Дейнджером?».
Вот настоящая причина, почему я пишу это письмо. Хочу, чтобы оно дошло до твоего нового дома прежде, чем ты туда доберешься. Полагаю, тебе приятно будет получить что-нибудь получше объятий твоей бабушки, приветствующей тебя на пороге нового родного дома. Плюс нет лучшего способа возвестить колокольным звоном о наступлении Нового года, чем заявить о своем праве и первой попытаться написать Свободное-от-укоров-совести-для-нарушивших-его Руководство для нашего дальнейшего общения:
1) письмо простой почтой раз в месяц;
2) один телефонный звонок раз в месяц;
3) письмо по электронной почте раз в день.
Помни: ТОЛЬКО ЕСЛИ ТЫ ЗАХОЧЕШЬ.
Если хоть раз мы напишем друг другу не по зову сердца, а просто потому, что это надо, то тогда нет смысла общаться вовсе. Уже скучаю по тебе.
Твоя полузнаменитая, Дж.
Сегодня вечером сижу и думаю о мозаике, подаренной мне Хоуп в тот вечер, когда она уехала из Пайнвилля. Предполагалось, что я не открою подарка до своего дня рождения, но я не удержалась. Разорвав оберточную бумагу, я в конце концов нашла объяснение тем загадочным кускам из разрезанных журналов, упавшим на ковер. В течение долгих месяцев Хоуп вырывала картинки школьных автобусов и тыкв, чтобы точно воспроизвести цвет своих локонов, фантики от батончиков «Херши» и бутылок с пивом, чтобы цвет соответствовал моим волосам.
Я повесила мозаику рядом со своей кроватью. Смотрю на нее и думаю, как она умудрилась приклеить эти крошечные кусочки бумаги, чтобы из них получилась наша любимая фотография: мы с Хоуп в четыре часа утра — уже проснувшиеся и улыбающиеся, ждущие возможности ускользнуть из дома, чтобы встретить восход солнца.
Я помню ту ночевку в доме Хоуп два с половиной года назад отчетливее, чем то, чем занималась сегодня днем.