Первые опыты (Маккаферти) - страница 132

Есть только одна причина, по которой я могу оставаться такой спокойной по поводу Безмозглой команды. Причина, почему мне совершенно все равно, что они так явно игнорируют меня, или в случае Сары, начавшей по электронной почте кампанию против меня, чтобы заставить всех в десятом классе также ненавидеть меня, как и она. Причина, по которой сеансы физиотерапии не вызывают такой сильной боли, как прежде. Причина, почему больше не беспокоит внезапно и вновь вспыхнувший интерес отца к моей персоне, потому что, похоже, я вовремя смогу восстановиться перед соревнованиями в помещении в этом году. Причина, по которой бесконечная болтовня мамы по поводу визита Бетани на День благодарения не вызывает у меня желания проткнуть барабанные перепонки острой спицей.

И эта причина Маркус Флюти.

— Поговорим с тобой позднее, — сказал он. И он правда хотел этого.

Все казалось таким безнадежным в понедельник утром. Он не разговаривал со мной перед утренней перекличкой, потому что был слишком занят лобызаниями с Мией, его ненормальной подружкой. Он не разговаривал со мной во время переклички. Не разговаривал и после переклички, потому что тоже был слишком занят тем, что снова тискал и целовал Мию.

Когда он сел за мной на первой паре, я предположила, что мы опять вернулись к прежним отношениям преступников, совместно совершивших преступление и поэтому хранящих молчание. Но когда он похлопал меня по плечу и сказал нечто странное, я подумала, что он опять подсел на наркотики.

— Ты знала, что средний американец проводит шесть месяцев его или ее жизни, ожидая, пока красный сигнал светофора поменяется на зеленый?

— Что?

— Шесть месяцев напрасно потраченного времени, пока ожидаешь разрешения ехать дальше.

— Угу!

— Подумай обо всех интересных вещах, которые ты могла бы сделать за это время.

Я была сбита с толку:

— В машине?

— В твоей жизни, — ответил он.

— А!

Затем Би Джи начал говорить о «новом курсе» президента Франклина Делано Рузвельта, и это означало конец беседы.

И так продолжалось всю неделю. До урока истории Маркус стучал мне по плечу и задавал вопрос, который на поверхности, казалось, ни к чему не имел отношения. Но потом начинался разговор о том, о чем я меньше всего ожидала услышать, принимая во внимание вступительную фразу. Это трудно объяснить. Это все равно что лингвистический тест Роршаха.

В пятницу я уже не удивилась, что его вопрос о моем любимом актере вовсе не предусматривал выбор между Джоном Кузаком и парнем, игравшим Джейка Рьяна в фильме «Шестнадцать свечей». Это был способ начать дискуссию о том, как появление каждой статьи в журнале или на телевидении, которая приближает звезду к поклонникам, на самом деле лишь добавляет еще один кирпич к возвышающемуся алтарю, около которого мы поклоняемся культу этой знаменитости.