— Это здесь, — сказала я вслух.
Бродя по Фэрвью, Рики побывал и в автосервисе, и на Олд-Боулдер-роуд, заходил в мотель, сфотографировал машину Джека и «ренджровер» Эстебана, но беседовать с Карен предоставил мне.
Я постояла у ворот и вошла. Бетонированный съезд с шоссе. Под ногами шишки, буковые листья, раздавленный стаканчик из «Старбакса». Дорожка свернула налево, и открылся вид на одноэтажный дом в стиле колорадского ранчо. По сравнению с другими домами Фэрвью он был довольно скромных размеров. Стены выкрашены в ярко-желтый цвет, кругом понатыканы горшки и ящики с растениями, причем из некоторых, несмотря на то что на дворе стоял декабрь, свешивались побеги, усыпанные цветами.
Сильно подрезанные на зиму кусты роз в аккуратном прямоугольном садике окружали дом, как первобытные оборонительные сооружения. Стебли растения покрывал иней.
Переступив через гнома с удочкой, штук пять бесплатных газет и беличий помет, я постучала в дверь.
Примерно через минуту дверь отворилась, на пороге возникла миловидная женщина, на вид лет тридцати, но я знала, что на самом деле она старше. Черная челка, васильково-голубые глаза, лукаво изогнутые удивленные брови, высокие скулы, полные губы, нижняя — с очаровательной поперечной морщинкой. Карен не портило даже то, что я выдернула ее из постели ранним воскресным утром, хотя переживания последних месяцев, безусловно, наложили свой отпечаток. Ну что ж, нашего отца можно понять… настоящая красавица. Не пройдет и года, как она снова выйдет замуж.
— Привет, — вяло поздоровалась она, как будто выпила вчера лишнего и до сих пор не может прийти в себя. В ее дыхании я различила запах кофе, сигарет и красного вина.
— Меня зовут Сью Эрнандес, я из мексиканского консульства в Денвере, — сказала я и протянула ей руку. Она пожала ее, но не сразу.
— Что вам угодно, señorita Эрнандес? — спросила она.
— Мы расследуем смерть Альберто Суареса. Я хотела бы задать вам несколько вопросов, если не возражаете.
Она стояла в дверном проеме, невольным жестом прижав к телу ночную рубашку, обтянувшую большие груди.
— В воскресенье?
— Прошу извинить меня, если это неудобно.
— На хрен извинения. Говорите, в чем дело.
— Señora Суарес, ваш супруг был гражданином Мексики, а посольство обязано расследовать любую подозрительную смерть наших граждан в Соединенных Штатах.
— Неужели снова?
— Это последний раз, я вас уверяю. Позвольте войти?
Она покачала головой:
— У меня такой бардак!
— Не имеет значения, — сказала я, чувствуя, что мне, оказывается, важнее попасть в дом, чем встретиться с нею. Мне важно было увидеть следы его пребывания: семейные фотографии, произведения кубинского искусства, сувениры. Дом № 88 должен был быть полон памятными вещами, как дом с привидениями полон призраками.