На улице было все так же морозно и темно. Как ни крути, а для того, чтобы нацепить лыжи, придется выйти на хотя бы относительно освещенное место.
Таких мест здесь было немного. Одно из них, самое светлое, но и самое опасное, — стоянка возле сторожки. Лампа-прожектор хорошо освещает окрестности в радиусе пятидесяти метров, кроме того, стоянка просматривается практически отовсюду. Если я начну возиться там с лыжами, меня непременно кто-нибудь увидит. Зато оттуда можно стартовать и резво двигать вдоль трассы по направлению к Киевскому шоссе. Пока они не спохватятся и не бросятся в погоню. Но ведь машина ездит быстрее, чем я хожу на лыжах, меня поймают метров через восемьсот. Лесом идти гораздо безопаснее — туда на машине не сунешься, а пешком они не рискнут. Но в такой темноте я не найду лыжню, а без лыжни, по сугробам, далеко не уйдешь. Значит, придется идти вдоль шоссе, и да пребудет со мной удача!
Почти по-пластунски я продвигалась к стоянке, стараясь держаться в тени банных домиков. Георгий еще не приехал. На площадке рядом со сторожкой по-прежнему стояла только одна машина — злосчастная «девятка». Бросить бы сейчас лыжи, вскрыть «девятку» — и только меня и видели. Реализации этого плана мешало полное отсутствие у меня опыта в такой деликатной области, как угон машин. Я с сожалением распрощалась со сладкой мыслью «угнать за 60 секунд» и попыталась надеть лыжи. Задача совсем нелегкая, поскольку от холода мои пальцы решительно отказывались сгибаться и производить какие-либо действия. Защелкнуть застежки на креплениях удалось лишь с четвертой попытки. Я энергично оттолкнулась палками, сделала размашистый «лыжный» шаг… Лыжи скользнули по обледеневшему снегу, и я в очередной раз приземлилась на «пятую точку». Непроизвольно вскрикнув от боли, я тут же прикусила язык. Со стороны шоссе на стоянку медленно въезжал темный «фольксваген». Быстро перебирая руками, я отползла как можно ближе к сторожке, в тень. Здесь меня точно никто искать не будет. Машина тем временем припарковалась рядом с «девяткой», фары погасли, открылась дверь со стороны водителя…
Даже отсюда было понятно, что это — не Георгий. Вылезший из машины мужчина был выше ростом и, кажется, несколько потоньше (насчет этого я не очень уверена, так как трудно оценить комплекцию человека, одетого в теплую зимнюю куртку). Неужели в этом забытом богом месте нашелся еще один мобильный телефон и злобный Васька вызвал подмогу?
Ну что же… Я всю жизнь мечтала получить «Оскар» за главную женскую роль. Домечталась! Сегодня ночью моя роль — самая главная, правда, в этом случае «Оскара» за хорошую игру не полагается. В качестве утешительного приза — жизнь. Если верить нарисованной на визитке схеме, к Киевскому шоссе — направо. А это значит, что придется идти через ярко освещенную стоянку. Нужно выждать, когда приехавший мужчина отправится на поиски Васьки и меня, а потом стремительным спуртом рвануть к дороге. Неожиданно открылась дверца «фольксвагена» со стороны пассажира, и в свете мощной лампы-солнце я увидела Георгия. До этой минуты я еще сомневалась, списывая не укладывающийся в голове факт на приступ временного помешательства. Увы, та надпись на дисплее телефона была настоящей… Он приехал на своем черном скакуне… Гюрги-Дюрги-Дюк, Георгий-Юрий, злой гений интриги, сумасшедший убийца, который все время ходил рядом и которому я сама, по собственной воле, рассказывала, как продвигается наше расследование. Собственно, о том, что в игре два сыщика-любителя, он и узнал от меня. Представляю, как он хохотал после моей исповеди в кафе «Тарелка». Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Боюсь, что сегодня шансы на последний смех не у меня.