Невозможно передать весь ужас, который ощутила Светлана Петровна, когда были произнесены роковые слова. Кошмарная перспектива: составление протокола, официальное письмо из милиции на работу и, самое страшное, отмена загранкомандировки с последующим вручением «волчьего билета»: никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не выпустит за границу мать начинающего наркомана. Такого развития событий допустить было никак нельзя, поэтому Светлана Петров-на голосом умирающего лебедя попросила сотрудника милиции помочь отнести ребенка домой. По дороге она развлекала стража порядка рассказами о нелегкой судьбе разведенной женщины. В процессе беседы — которую, собственно, беседой назвать было сложно, это был скорее монолог, — Светлана Петровна осторожно поинтересовалась, какие действия должен предпринять товарищ милиционер в случае обнаружения подростка в состоянии наркотического сна; обязательно ли в этом случае составлять протокол или можно обойтись без него. Доблестный сотрудник милиции признался, что официальную бумагу он составить обязан, но, послушав про нелегкое житье-бытье Светланы Петровны, понимает, что это еще больше осложнило бы ей жизнь. Поэтому он, сотрудник, считает, что вполне может быть найден разумный компромисс. В результате долгих переговоров, в процессе которых Светлана Петровна три раза заламывала руки и один раз хваталась за левую грудь, почти натурально изображая сердечный приступ, некая сумма денежных знаков перекочевала из ее кошелька в карман представителя правоохранительных органов.
Вечером состоялся «трибунал» в составе Светланы Петровны, ее мамы Нины Васильевны и тетки Антонины. Обвиняемый, к тому времени уже проснувшийся, на вопросы не отвечал, наотрез отказываясь не только обсуждать предлагаемую тему, но и говорить вообще. Бабушка Нина попыталась было вступиться за внука и предложила, раз уж билеты все равно сданы, не отправлять его в глушь, а оставить с ней. Столь неприкрытый оппортунизм взбесил Светлану Петровну, она в сердцах публично назвала мать «пятой колонной» (что раньше делала только за глаза) и твердо заявила, что достанет билеты в ближайшие дни — да что дни, вот прямо завтра же и достанет. Масла в огонь подливала тетка Тоня. По-провинциальному напористо она убеждала родственниц, что подобное могло произойти только в Москве, а вот у них, в Верхней Яйве, такого безобразия нет, да и быть не может. И что она, тетка Тоня, готова самолично съездить за билетами, более того, она готова взять на себя всю организацию отъезда, так как прекрасно понимает затруднения любимой племянницы.