И когда пришло время поцеловать невесту, я молча посмотрел на Белинду. Ее волосы рассыпались по белоснежному меху, лицо без макияжа завораживало своей прелестью, а ее ресницы были такими же золотыми, как и волосы.
— Святое причастие, Джереми, — прошептала она.
— Святое причастие, Белинда, — ответил я.
И когда она закрыла глаза и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до меня, а я поцеловал ее в полураскрытые губы и крепко прижал к себе, сминая белый мех, весь остальной мир перестал существовать для меня. Он просто исчез.
Итак, дело сделано. Теперь она стала Белиндой Уокер, а мы — мистером и миссис Уокер. И никто уже не имел права отнять ее у меня.
Тут я заметил у Джи-Джи слезы на глазах. Даже Блэр был явно растроган. И только Сьюзен улыбалась доброй и понимающей улыбкой.
— Ну все, съемка окончена, — сказала она. — А теперь пошли отсюда. Вам ведь нужен режиссер? И ваш режиссер умирает с голоду.
Пока делали копии видеозаписи церемонии бракосочетания, мы замечательно позавтракали яичницей с беконом в большом, сверкающем, типично американском ресторане, а затем зашли в офис курьерской службы и отправили видеокассеты в три крупнейшие вещательные сети Лос-Анджелеса, а также на радиостанции в Нью-Йорке, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Белинда отправила одну кассету в резиденцию Бонни в Беверли-Хиллз, а другую — личному секретарю дяди Дэрила в Далласе. Снимки, сделанные полароидом, я послал в газеты трех больших городов и еще одну — лейтенанту Коннери в Сан-Франциско, сопроводив их запиской, в которой я приносил этому милому человеку самые искренние извинения за причиненные ему неудобства.
Все отправления должны были дойти до адресатов уже через несколько часов. Мы сделали все, что могли, и теперь имели право с чистой совестью ехать, куда захотим.
Мы купили бутылку «Дома Периньона» и вернулись в отель.
Не успели мы обсудить, что делать дальше, как Джи-Джи неожиданно вышел из игры. Он заснул как убитый прямо на диване с пустым бокалом в руке.
Следующей на очереди была Сьюзен. Минуту назад она энергично расхаживала по комнате, обсуждая по телефону прокат «Конца игры» в Чикаго, а еще через минуту уже лежала на ковре, уткнувшись лицом в подушку.
Тогда Блэр встал с места, собрал вещи и сказал, что мы можем оставаться здесь, сколько захотим, и он платит за все. Никто из обслуги отеля нас пока еще не видел. Что касается его, то ему срочно нужно в Нью-Йорк, чтобы вместе с Эриком Арлингтоном немедленно приступить к работе в фотолаборатории.
Чтобы посторонние не входили к нам в номер, я помог Блэру вытащить вещи в холл, откуда их должен был забрать коридорный. Потом Блэр вернулся в номер, чтобы попрощаться с Белиндой.