— И почему так долго ждала?
— Сама не знаю. Наверное, не вязалось с моим образом жизни, — усмехнулась Белинда и полезла в сумочку за сигаретой. — Сам знаешь, я же была уличной. И все такое… Лошади тогда были как-то неуместны.
— А что, студия загара была уместна?
— Естественно, — улыбнулась Белинда, поправив пышные волосы. Никакой косметики, только сигарета во рту.
— И теперь ты снова можешь начать ездить верхом.
— Да! — от души рассмеялась Белинда.
— Ты действительно очень красивая, — заметил я, — но брюки слишком обтягивающие.
— А вот и нет. Я в них прекрасно себя чувствую, — ответила она, щелкнув зажигалкой.
Я достал из кармана несколько десятидолларовых банкнот и протянул их Белинде вместе с ключами от дома и машины.
— Тебе вовсе не обязательно это делать, — нахмурилась она. — Деньги у меня есть.
— Послушай, — строго сказал я, — чтобы я больше от тебя такого не слышал. Мне это так же неприятно, как тебе — расспросы о родителях. Не говори о деньгах. Ненавижу подобные разговоры.
Белинда еще раз нежно обняла меня — и умчалась, пулей выскочив из входной двери, совсем как настоящий американский подросток.
И скорее всего, с ключом от чемодана в сумочке. Но…
Я дождался, когда она отъедет подальше, и только тогда поднялся на второй этаж и открыл дверцу ее шкафа.
Ключ был в замке ее чертова чемодана, а сам чемодан — открыт.
Я набрал побольше воздуха в грудь, встал на колени, откинул крышку и начал обыскивать чемодан.
Поддельный паспорт на имя Линды Мерит! Бог ты мой, в последовательности ей не откажешь. Две книги из Нью-Йоркской публичной библиотеки: Курт Воннегут и Стивен Кинг. Очень характерно для нее, мысленно отметил я. Еще там был тот самый подписанный мною экземпляр «Дома Беттины» и моя фотография над объявлением о встрече с читателями из «Сан-Франциско кроникл».
Нижнее белье — типичный секонд-хенд — состояло из старомодных темно-синих комбинаций из тафты и кружевных бюстгальтеров на проволоке, которые, как мне думается, современные девушки не носят. Простые, но красивые трусики из хлопка. Коричневый бумажный пакет, а в нем программки последних бродвейских мюзиклов: «Кошки», «Кордебалет», «Долли Роуз» Олли Буна и других. Программка Олли Буна с автографом, но без каких бы то ни было надписей личного характера.
И вообще нигде ничего личного.
Я хочу сказать, абсолютно никакого ключа к разгадке, кто же она такая на самом деле. И по какой-то непонятной причине я испытывал еще более острые муки совести.
Может, она намеренно стерла свое прошлое? Или, может, жила одним днем?
За исключением школьной формы, которой у нее оказалось три комплекта, все вещи, насколько я понял, были первоклассными. Костюмы из харрис-твида или донегали, юбки и блейзеры от «Брукс бразерс», «Берберри», «Кейбл кар». Ничего легкомысленного типа того, что мы приобрели во время вчерашней оргии покупок. Даже туфли были вполне респектабельные.