— Тогда выйди из дому и перезвони прямо сейчас!
— Это невозможно.
Я посмотрел на Белинду, и она подняла на меня глаза. Выражение ее лица изменилось. Я едва слышал, что говорит Дэн, поскольку думал лишь о том, чтобы не выдать себя голосом или мимикой.
— … ее фотография. Ты должен ее увидеть.
— Что? Послушай, мне надо бежать. Прямо сейчас.
— … в восемь в моем офисе, так как потом я уйду в суд.
— В двенадцать, — ответил я. — Я работаю допоздна.
— Джереми, говорю же тебе! Дело очень и очень мутное.
— Утром. Идет? — сказал я и положил трубку.
Я не хотел, чтобы Белинда заметила, как пылает мое лицо, хотя спиной чувствовал ее пристальный взгляд. Самым трудным для меня было повернуться и встретиться с ней глазами. Она что-то чувствовала, а я оказался не на высоте. На ее лице было написано нескрываемое подозрение: уголки маленького рта опустились, щеки слегка раскраснелись.
— Что случилось? — спросила она, явно не желая ходить вокруг да около.
— Мой адвокат. Книжные дела. — Все верно, в любой лжи должна быть доля правды, и тогда вранье будет выглядеть убедительнее.
Я возился с фотоаппаратом. И что я делал? Менял стандартную пленку на новую. Но зачем?
Белинда молча наблюдала за мной.
— Все. Перерыв, — заявил я. — Терпеть не могу, когда мне мешают.
С этими словами я спустился вниз и отключил автоответчик. Подобное больше не должно повториться.
Она начала потихоньку накачиваться виски задолго до того, как мы должны были пойти пообедать. Я впервые видел ее слегка под градусом. На ней был бархатный костюм с белой блузкой, волосы она убрала наверх. Очень взрослый вид. Пепельница оказалась доверху забитой окурками. Белинда ничего не ответила, когда я предложил пойти в маленький ресторанчик прямо за углом. Она допила виски и лениво поднялась со стула.
Белые плетеные столы, кондиционеры, хорошая еда. Я изо всех сил пытался поддержать разговор. Белинда оставалась холодна как лед.
А Дэн! Что за хренотень он нес насчет какой-то фотографии? Какая еще фотография?
— Так кто все же тебе звонил? — неожиданно спросила Белинда.
Она закурила очередную сигарету, но даже не притронулась к жареным креветкам.
— Я уже говорил, мой адвокат. Налоги и прочее, — покраснев, ответил я.
Я чувствовал себя мерзким лжецом и знал, что слова мои звучат не слишком убедительно. Я положил вилку и нож. Господи, какая безобразная сцена! Белинда продолжала сверлить меня взглядом.
— Придется поехать. В полдень у нас встреча.
Она не ответила.
— Рабочий момент. Дисней собирается купить права на книжки с Анжеликой. «Рейнбоу продакшн» тоже. Очень непростой выбор для меня, — сказал я. Самая верная линия поведения — держаться за крупицу не совсем точно представленной правды. — Но сейчас мне не хочется об этом думать. Все мои мысли только о тебе. За тысячу миль от разных скучных вещей.