Кофе со льдом (Ролдугина) - страница 87

— А что было с Эллисом потом?

— Детектив Макгилл, добрая душа, забрал его под свое поручительство, — вздохнул отец Александр и неловко одернул рукав. — Эллис сперва в Управлении помогал — бумажки принести-отнести, с тем поговорить, тому передать. Ну, потом, ясное дело, ему настоящую работу дали. Помощником детектива. Только вот Эллис, глупая голова, до сих пор считает, что Себастиана уберечь мог, — он снова вздохнул, еще тяжелее. — Он ведь видел, как тот вокруг Блэра вился… Из-за этой вот вины Эллис с Лайлой и разругался — и ей сердце терзал, и себе. До того дошел, что и ее обвинять стал, а девочка-то в чем виновата? И сейчас опять то же самое. Детишки пропадают, а Эллис ничего сделать не может, вот и грызет себя.

Я немного помолчала, раздумывая, стоит ли разглашать тайны следствия, но затем все же сказала:

— Эллис уже близок к разгадке. Он узнал имя женщины, у которой находились те самые лиловые ленты. Осталось только ее найти.

Отец Александр посмотрел на меня бесконечно старыми глазами.

— Так-то оно так, дочь моя… Но Джеральд пропал уже слишком давно. Увидим ли мы его живым?

— Даже если и нет, это точно не вина Эллиса, — твердо сказала я. — Но неужели вы уже потеряли надежду? Думаю, что мальчика успеют спасти. Эллис уже не ребенок, да и «гуси» под его началом готовы перевернуть каждый камень в Бромли, лишь бы найти преступника.

Лицо Александра прояснилось.

— Это верно! Вон, Эллис уже и выяснил, что Джеральд пропал около спуска на станцию Найтсгейт. Я своим детишкам строго-настрого запретил там ходить — а вдруг?

Я насторожилась.

— Найтсгейт? Это не та ли станция, что ближе всего к Часовой башне? И к…

— …к площади Клоктауэр, — подтвердил священник. — Да, именно там. Джеральда мы пристроили работать помощником в пекарню. Но ночевать он всегда возвращался в приют. Дорога пролегала мимо Найтсгейта… Да что я рассказываю, — спохватился отец Александр. — Это уже лишнее. Единственное, о чем попрошу вас — постарайтесь ненавязчиво донести до Эллиса мысль, что он… э-э… Не виноват ни в чем. И не стоит ему наказывать себя, избегая возвращаться в приют. Мы любим его и… и… и приют всегда будет для него домом. Если он пожелает.

У меня в горле словно застрял комок. По-весеннему яркое солнце даже сквозь мутное стекло слепило глаза.

— Я сделаю все, что возможно.


Лайзо, послушный приказу, ждал меня у автомобиля. Но не один — вокруг гипси вились, точно пчелы у мёда, приютские дети. Я узнала смуглую чернокосую Нору и ее подружку, Берту, нахального голубоглазого мальчишку Лиама О'Тула, хулигана по фамилии Уэллс, чье имя, увы, не запомнилось, смутно знакомого темноволосого паренька — худющего, до торчащих ключиц… Были среди ребят и незнакомые. Присев на капот, Лайзо что-то рассказывал — верно, очень захватывающую историю, потому что самые маленькие и вовсе слушали, раскрыв рты. Одна девочка, лет шести, не больше, чем-то сама напоминающая гипси, задумчиво вертела в руках марсовийское кепи Лайзо, особенно интересуясь вышитыми на изнанке инициалами.