Эмуро отпускает удавку, переваливает меня через себя, встает. Пинает труп Ёсиацу. Я слегка приоткрывают глаза. Вот сейчас, хороший момент, пока он спиной ко мне. Я приготовился вскочить, вытащить с криком мечи. Но тут в комнату входят три фигуры в черном. Темные куртки с капюшонами и масками, штаны и таби цвета сажи. За спинами - короткие мечи в квадратными гардами.
- Этого в мешок - кивает на меня Ясино - Сатаке отрубить голову. Уходим через подземный ход. И быстро, пока самураи внизу не протрезвели и не подняли тревогу.
Я зажмуриваю глаза и делаю вид, что нахожусь без сознания. Меня освобождают от мечей, связывают руки, засовывают в длинный мешок, после чего взваливают на плечи. Слышится свит меча и хруст. Третий ниндзя отрубил тестю голову.
Год милостью Божией 1538, вторник 7 августа, писано в день святого Бернарда мученика и папы и других святых,
Католическая миссия, Киото.
Его высокопреосвященству, генералу Ордена Иезуитов, Игнатию Лойоле
От отца-инспектора Ордена Иезуитов в государстве Ниппон Томаса Верде.
Игнатий!
Нет времени на церемонии, возможно, это последний шанс передать весточку о наших делах на этих проклятых Богом островах. Только что принесли тело Доминго Переса, единственного священника миссии - он так изуродован и изрублен, что у меня путаются мысли, дрожат руки и я не уверен, что смогу закончить это письмо. И даже если наш конюх, японец из новообращенных, сможет добраться до Кюсю и передать послание адмиралу, то Диего Беа потребуется год, чтобы доплыть до берегов Испании и вручить письмо лично в твои руки. Боюсь, к тому времени меня может не быть в живых. Нет, я не страшусь встречи с Создателем - все в Его воле. Страшусь я огромной угрозе нашему делу и Матери Церкви.
Примерно два месяца назад я отправил известного тебе пресвитера Филиппа Родригисса с заданием к князю северных земель Датэ. Дайме клана был готов принять христианство в обмен на большой займ, который мы были готовы предоставить всего под 10% в месяц. Увы, Филипп застрял в домене Сатоми - это на полуострове Босо. Если, Игнатий, ты взглянешь на карту, что я передал с прошлой оказией, то увидишь этот торчащий огурец на востоке Хонсю. Вскоре события понеслись вскачь. Не прошло и месяца, как погибает дайме Сатоми и его сын, Ёшихиро, начинает войну с соседями. Родригесс идет на риск и обещает нашу помощь в обмен на разрешение построить католический храм в Тибе, столице Сатоми. В тот момент я его поддержал - ведь это был бы всего лишь третий храм во всей Ниппон и первый на главном острове! Трудно переоценить эффект от такого события - сотни тысяч спасенных душ, новые молельные дома... Кто же знал, что из-за этого решения все пойдет наперекосяк. В обмен на храм, Ёшихиро требует дать ему порох, ядра, картечь, а также корабельные пушки! Родригесс соглашается и отправляет с армией Сатоми нашего главного артиллериста - Хосе Ксавьера. С помощью пушек дайме разбивает в пух и прах вражеские войска. Десять тысяч язычников отправляются прямиком в ад! В тот момент меня вот что насторожило. Мы привыкли, что любой прогресс в военном деле исходит из Европы, но сейчас я вынужден признать - ниппонцы нас опередили. До сих пор еще никто не додумался использовать пушки не в морском сражении и не при осаде, а в сухопутной битве, да еще так массировано. К этому письму прилагаю отчет моего шпиона о баталии при Хиросиме.