Тайный покой времен Ивана Калиты был похож на обычную пещеру, стены которой кое-где были облицованы камнем. По бокам валялся какой-то старый строительный мусор, почерневшие от времени доски, допотопного вида кирка. А в центре покоя переливалась и мерцала парящая в воздухе волнистая мембрана — ртуть пополам с серебром.
— Ну, вот мы и пришли, — сказал Бонзо с гордостью. — Это и есть Врата Пустоты, великая тайна подземной Москвы.
— И куда же ведут они ведут? — Гумилев внимательно рассматривал мембрану. Сначала ему показалось, что это просто игра света спрятанных где-то под потолком пещеры фонарей, но, приглядевшись, он понял, что линза вполне материальна, хотя из чего она сделана, определить было решительно невозможно.
— О, в самые разные, неожиданные места. Может быть, вы попадете в южноамериканскую сельву (Бонзо произносил это слово как «сэльва») или в индийские джунгли. А может быть, в снега Гренландии или сибирскую тайгу.
— Но мы должны встретиться с генералом Свиридовым, — возразил Андрей.
— Андрей Львович, — Иванов дотронулся до его руки, — товарищ генерал все предусмотрел. Вот, взгляните.
Он протянул Гумилеву обычный лист тетради в клеточку с чрезвычайно профессионально вычерченным кроком. Под выделенными красным кружочками стояли подписи: «Наска», «Ангкор», «Урал», «Нарбада», «Айерс-Рок», «Сирт», «Рапа-Нуи». Последнее название было подчеркнуто трижды. Кружочки были соединены стрелочками, некоторые — по два раза.
— Это схема, которой мы должны придерживаться, чтобы найти генерала, — объяснил он. — Я не знаю, в каком из этих мест будет нас ждать Илья Ильич, но в одном из них мы обязательно с ним встретимся.
— А как мы будем перемещаться между этими пунктами?
— Просто будем заходить в линзу и выходить из нее столько, сколько потребуется. Будьте осторожны: в некоторых случаях линзы висят довольно высоко над землей.
Иванов деловито огляделся и, положив свой вещмешок на груду черных досок, обернулся к Андрею.
— Нужно переодеться, Андрей Львович. Путь предстоит неблизкий.
Гумилев развязал свой вещмешок и обнаружил тугой сверток из темного материала, высокие армейские ботинки, теплые носки и перчатки. Иванов уже развернул свой сверток, оказавшийся комбинезоном, покрытым густо-фиолетовыми разводами.
— Водонепроницаемый негорючий материал, — объяснил он Андрею. — Очень прочный — порвать нереально, много раз пробовали.
Гумилев неохотно снял джинсы и свитер и натянул странный комбинезон. Материал был прохладным и приятным на ощупь. Он облегал тело, как вторая кожа. Ботинки, как ни странно, тоже оказались Андрею впору.