— Добрый вечер, Андрей Львович, — поздоровался, подойдя откуда-то сбоку, черноволосый статный красавец с перстнем Йеля на пальце. — Вы меня не помните? Нас знакомили на приеме в посольстве Великобритании. Юрий Джихадзе, правозащитник.
— Помню, — сказал Гумилев, пожимая влажноватую руку. — Вы, кажется, получили тогда грант на съемки фильма о зверствах российских войск в Южной Осетии?
— Да, — поджал тонкие губы Джихадзе. — К сожалению, его так и не удалось закончить. Маловато фактического материала, все страшно засекречено. Минобороны и Генштаб наотрез отказываются предоставлять информацию… Если бы бюджет был побольше, можно было бы организовать постановочные съемки в Грузии — у меня там хорошие контакты. В связи с этим, Андрей Львович, у меня к вам предложение…
— Нет, — перебил его Гумилев. — Денег не дам. Попросите еще раз англичан, может, расщедрятся.
— Странно, — пробормотал Джихадзе, — а я думал, вы теперь с нами…
— Напрасно ты ему нагрубил, — сказала Катарина, когда правозащитник, бурча что-то себе под нос, удалился. — Он полезный человек, хотя и совершенно беспринципный. Таких лучше прикармливать и делать своими друзьями.
— Послушай, — Гумилев повернулся к спутнице, — откуда ты их всех знаешь? Особенно всякую мелюзгу вроде этих правозащитников?
Катарина сладко улыбнулась.
— Разбираться в людях — моя работа, дорогой. А этого Джихадзе я вижу впервые, просто кое-что смыслю в физиогномике.
— Ну, тогда опиши мне вот этого деятеля. — Андрей украдкой указал ей на седого худощавого старика в очках, за спиной которого маячили широкоплечие молодые люди в черных пиджаках. — Знаешь, кто это?
Катарина мельком взглянула на старика.
— Не имею понятия. Но похоже, что это какой-то литератор. В молодости вел довольно распутный образ жизни — это видно по складкам на его лице. Авантюрист. Сидел в тюрьме. Считает себя вождем, ему нравится вести за собой массы. Любит молоденьких девушек. Исповедует культ силы, окружает себя молодыми спортсменами, специалистами по боевым искусствам. Скандалист и эпатажник. Что-нибудь еще?
— Достаточно. — Гумилев покачал головой. — Ты и вправду не знаешь этого человека?
Она пожала плечами.
— Зачем мне тебя обманывать?
— В таком случае твои способности к физиогномике меня просто пугают. Попадание стопроцентное. Это Эдвард Лайм, известный писатель и политик. Лет двадцать назад он создал свою партию, куда вступала в основном молодежь. Такой, знаешь, политический экстремизм общества спектакля — они захватывали государственные учреждения, приковывали себя наручниками к дверям Думы, закидывали яйцами министров… Глупость, конечно, но романтически настроенные юноши и девушки шли за ним толпами. Знаешь, как говорят: кто не был в юности леваком, у того нет сердца, кто к старости не стал консерватором, у того нет ума.