Он полностью потерял себя, окончательно замкнулся, отвечая ненавистью на ненависть, ударом на удар. Он скитался по отчужденным пространствам, ускользая от охотников за головами, егерей, наемников, уходил в такие дебри аномальных пространств, где не выжил бы ни один из сталкеров.
В редкие минуты забвения к нему приходили пронзительные сны. Он вновь и вновь видел маленькую девочку, пережившую удар первой пульсации, бредущую среди руин, умирающую от жажды, заблудившуюся в серебристой метели. Ее образ постепенно стал частью сознания, Макс мысленно разговаривал с призраком, поселившимся в его рассудке, чувствуя, что окончательно сходит с ума.
Всё изменилось внезапно.
Единственным местом, где Макса встречали без лишних вопросов, были Трущобы – торговая точка и место постоянного проживания небольшой группировки сталкеров, объединившихся вокруг Митрофана. Обломок московского небоскреба, принесенный в Пустошь пульсацией, стоял крепко, его обитатели сумели пережить экспансию техноса, уцелели среди соседства городищ, выстояли в период эволюционных войн механоидов.
– Брось, Макс, – уговаривал его Митрофан. – Все, кто в одночасье хотел изменить мир, заканчивали плохо. Эк ты замахнулся – безнадежных с того света вытаскивать. Да у них половина мозгов скоргами сожрана. Муки адовы, а тут ты со своим вмешательством!
– А что делать? Я ведь реально могу спасти многих сталкеров!
– Ну да, спасти-то можешь. И денег не берешь. А что в ответ? Пуля в спину? Так ничего другого ты и не заслуживаешь!
Макс тогда помрачнел, напрягся, но Митрофан только рукой махнул.
– Ты старика послушай. Потом еще спасибо скажешь. Вот приходят ко мне сталкеры – дай, Митрофан, снарягу и ствол. Да без проблем! А как цену назовешь – сразу: гнида, ублюдок жадный, кровосос. Разве не так обо мне говорят?
Максим криво усмехнулся.
– Созреть каждому надо, – продолжил начатую мысль торговец. – Своими мозгами пошевелить, понять, что дороже: жизнь или деньги? Матом меня обложат, уйдут, а через пару дней, глядишь, – возвращаются. Потому как созрели, задумались, кто еще на десять верст в округе им патронов подкинет, накормит, даст передохнуть? И смотрят уже по-другому, и слов своих помнить не хотят. Скажешь, монополия у тебя, Митрофан? Да сожри ее скорги! Вон на Обочине и цены ниже, и жилье дешевле. А почему ко мне идут? Потому что патроны да безопасный ночлег нужны здесь и сейчас, а не завтра и где-то там.
– Мне твоя экономика, Митрофан, по боку, – мрачно ответил Макс. – Я ничем не торгую.
– Торгуешь. Надеждой торгуешь, мил человек. Пусть не за деньги. За идею свою, если она, конечно, есть у тебя. По большому счету – без разницы. Ты можешь помочь, но делаешь это насильно. Вот если б я так стволы продавал – пришел, так покупай или живым не выйдешь!