Тим подавленно промолчал. У него в голове не укладывалось, почему он должен куда-то идти, непонятно зачем рисковать жизнью. Да и какой от него прок?!
Он хотел возразить, но хмурое, сосредоточенное выражение на лице Макса отбило желание вступать в спор. «Лучше с Шелестом поговорю. Или с Монголом… Ну не могут же они тащить меня просто так?»
– Если вопросов нет, то до утра – отдыхать. Выступаем в семь, чтобы добраться до тамбура к началу пепельной бури в Новосибирске.
* * *
Этой ночью Максу как никогда раньше хотелось увидеть Яну, но сон не шел, в голову лезли разные мысли, он только ворочался с боку на бок, не в силах даже задремать.
Постепенно он все же провалился в тяжелую дрему.
Обрывки мыслей кружили во тьме, взбудораженное сознание порождало разные образы, но Макс отметал видения, сотканные из обрывков реальных впечатлений.
Он искал Яну.
Искал и не находил.
Состояние беспокойной дремы постепенно трансформировалось в тревожный неглубокий сон.
Во мгле сознания толклись неясные образы. Всё не то. Не то. Не то.
Он резко проснулся, сел, чувствуя, как отвратительно липнет к телу пропитавшаяся влагой его пота простыня.
Что я ищу? На что надеюсь?
Частоты техноса. Он однажды познал их губительные для рассудка глубины. Был момент, когда Максу пришлось нырнуть в омут единого информационного поля, объединяющего бесчисленное количество наномашинных комплексов, как диких, так и воплощенных в «изделия».
Они звали его.
Затягивали в глубины, откуда для человеческого рассудка уже нет возврата.
То, чем оперировали самые опытные мнемотехники, представлялось Максу радужной пленкой бензинового пятна на поверхности мрачной многометровой толщи воды, где обитает настоящая воля, движущая мириадами машин, толкающая их на путь эволюционного развития.
Воля, для которой беззащитный человеческий рассудок – лишь лакомый кусочек познания.
– Шелест? – Макс брезгливо сбросил с плеча влажную простыню, встал, сделал глоток воды из оставленной на столе пластиковой бутылки.
– Да? – раздался по связи заспанный голос.
– Шелест, у тебя есть обыкновенные, человеческие лекарства?
– Не понял? Что значит «человеческие»?
– Да не тупи! – огрызнулся Макс. – Мне нужен обыкновенный препарат, химия, понимаешь? Чтобы воздействовала без всякой там бионики и мнемотехники.
– Хочешь что-то сделать с собой в обход метаболического импланта?
– Да, хочу!
– Ладно. У меня есть походная аптечка. Если ты уточнишь что…
– Снотворное, – оборвал его Максим. – Обыкновенное сильнодействующее снотворное.
– Есть. Но метаболический имплант все равно придется настраивать. Иначе он непредсказуемо погасит или, наоборот, усилит действие препарата.