— Там поле, — нехотя пробормотал гость, скребя грязными ногтями в котелке. — Поле аномалий… Все просто. Трамплин через две мясорубки, влево семь — жарка и ждем…
Калбас-оглы встрепенулся и навострил уши. Я тоже напрягся. Хотя чепуха, конечно: сами, без сопровождения взрослых, мы до Милитари во второй раз не доберемся. Слишком сложный уровень. Если Тайга не возьмет нас в следующий раз, когда поле окончательно созреет и разродится редкими артефактами, а невидимый барьер сдвинется в сторону, одни мы не сумеем снять с этого дела пенки. Зато вполне сможем продать драгоценную информацию другому ветерану и оставить Тайгу с носом, так что он почти наверняка нас захватит, чтобы не создавать ненужной конкуренции. Или же прикопает завтра на Свалке, чтобы ни с кем не делиться…
Хотя с чего я вообще взял, что этот бомж говорит правду?
Впрочем, напряженное внимание, с которым слушал его Иван, свидетельствовало о том, что этому сморчку можно доверять. Почему — пес его знает, но Тайга не станет так сосредоточенно внимать сбивчивому бреду первого встречного незнакомца. Речь гостя, все более терявшая связность и ставшая просто тупым перечислением в разном порядке всех известных мне аномалий Зоны и цифр от одного до двенадцати, а также слов «право», «лево» и «ждем», звучала для меня бессмысленным рокотом прибоя, однако Тайга явно обнаруживал в ней нешуточный смысл. Мало того, по его прищуренным глазам, стиснутым зубам и напряженной позе было отчетливо видно, что он не просто принимал информацию к сведению, но и тщательным образом запоминал ее, после каждой фразы бомжа прибавляя в уме к своему и без того уже значительному состоянию штуку-другую евро. Паленый тоже напоминал гончую, внезапно учуявшую кролика.
Понемногу бормотание бомжа окончательно превратилось в невнятицу, и он умолк. Дальнейшие старания Тайги и белоруса разговорить его успеха не имели — дедок только хмурился, недовольно вздыхал и пыхтел как закипающий чайник.
— Уже уходишь? — поинтересовался Тайга, осознав тщетность своих усилий и гипнотизируя собеседника пристальным змеиным взглядом.
— Ухожу, — согласился незваный гость. — Дайте еще тушенки… Нет, чего это? — вдруг спохватился он. — С вами переночую!
Паленый чуть слышно вздохнул — как мне показалось, разочарованно. Сибиряк вопросительно перевел взгляд на него. Белорус дернул краем рта: сам рули, старшой.
— Ладно, как скажешь, — мягко согласился Тайга. — Располагайся. Водку будешь?
Дедок энергично закивал. Тайга снял с пояса флягу, и я с ужасом решил, что сейчас он сунет ее бомжу. Я еще успел подумать, что больше ни за что не стану прикладываться к ней, когда щедрый ведущий в очередной раз предложит нам глоток «лучшего лекарства от проникающей радиации». Однако предусмотрительный Паленый не дал свершиться кощунству и протянул Тайге стаканчик. Складную металлическую посудинку он таскал повсюду скорее из пижонства, чем из гигиенических соображений, поскольку запросто позволял членам команды из него отхлебывать. А может, причиной было тюремное прошлое белоруса, а там всяких дурацких правил, суеверий и негласных запретов не меньше, чем в сталкерской среде. Может быть, привык человек, что западло обхватывать губами горлышко фляги или бутылки — типа возникают неприличные ассоциации, пятое-десятое. Не знаю, короче, сидеть мне пока не приходилось, а то бы я эти обычаи знал в деталях, потому что всегда стараюсь держать глаза и уши открытыми; в общем, Паленый вечно таскал с собой этот дурацкий стаканчик, и я только плечами пожимал, однако сейчас эта причуда сталкера-ветерана пришлась нам весьма кстати.