Рамзес достиг обрыва, и его едва не сбросило мощным воздушным потоком. Атмосферный скат, дрянь та еще, благо ночью почти слепая, заложил над сталкером вираж и умостился на фонарном столбе. Фонарь, потухший тому лет тридцать, замигал и залил улицу ярким светом.
Строго говоря, улицы давно не было, скорее натоптанная зверьем прогалина в зарослях скользкого мха и причудливой, как на картинах авангардистов, травы. На ветвях в полном безветрии колыхались «ржавые волосы».
Вдалеке надрывно скрипело дерево, что-то невидимое и неощущаемое раскачивало его, пытаясь сломать или вырвать из земли. Скрип напоминал обреченностью крик умирающего человека.
Через мгновенье фонарь взорвался, искры полетели с оборванных проводов. В здании напротив, за стенами, обросшими бурым лишайником, зазвонил и тут же задохнулся телефон. Что-то загудело. Вар-вар-вар, басовито надрывался механизм или, к какой версии Рамзес склонялся больше, рой крупных насекомых. Крупнее шмеля, судя по звукам.
Лучше бы этого не слышать… Рамзес отбросил заманчивую мысль пострелять и прибавил хода. Скат, конечно, добыча знатная, по ночной поре уязвимая; это днем брать его себе дороже. Но жить-то хочется! Сталкер кое для кого тоже трофей не из последних.
Рамзес пробежал всего-то метров тридцать, когда из зарослей высыпала стая и припустила за ним со злобным воем. Это неправда, что собака быстрее человека, сказал себе Рамзес. Правда в том, что нужно чаще тренироваться. Я буду чаще тренироваться, пообещал он всем богам разом. Я, если убегу, буду каждое утро тренироваться. И каждый вечер...
Сталкер прыгнул – и это был достойный прыжок, лужа черной слизи осталась позади. Нырнул под бахрому «ржавых волос», свисавших с обугленного столба, и едва не угодил в «мясорубку». Он почуял ее шестым чувством, поясницей или селезенкой – Зона его знает чем – и покатился кубарем в сторону. Вскочил и захромал, постепенно ускоряясь, в переулок. Сзади жахнуло. Кто-то из молодняка попался, но смертный визг тут же заглушил свирепый рев десятка глоток. Рамзеса гнала большая стая.
- Ура-а-а! – завопил он в ответ, рискуя сбить дыхание.
Это означало – прорвемся! Пусть ночью здесь не ходят, а тем более не бегают, но он Рамзес! Везунчик и почти легенда!
Его все же нагоняли, хотя другого уже рвали бы на части. Сталкер, увернувшись от очередной аномалии, сунулся в какой-то вовсе незаметный проулок. До места гибели Фокса оставалось немного, да только собаки вряд ли дадут возможность сориентироваться и вдумчиво поискать дорогу. Рамзес поскользнулся и услышал лязг челюстей метрах в пяти за спиной…