Второй мужчина в черном прохаживался по залу. Дядя осторожно прильнул к стеклу рядом со мной. В нашу сторону охранник не глядел, все косился на коридор, уводящий в глубину здания, – должно быть, туда убралась толпа его приятелей. Наконец он решил, что те достаточно далеко, и склонился над мертвецом. Я так и думал, что он захочет обыскать покойного, поэтому был готов. Сместился к двери, тихонько потянул створку – не заперто. Бросил взгляд на дядю Сережу, он кивнул – и я бросился в зал. Охранник, присев на корточки, шарил по карманам мертвого приятеля, я успел подскочить вплотную, а он только начал приподниматься. Паршивая реакция, в Зоне такие долго не живут. Я ударил арматуриной, угодил по загривку – не очень-то ловко вышло; парень рухнул на пол, перекатился, я шагнул следом и ударил еще, охранник поднял руку, защищаясь… Тут подоспел дядя Сережа, врезал доской противнику по голове, и тот затих, растянувшись на полу. Рядом россыпью лежала мелочевка, которую он успел вытряхнуть из карманов мертвеца – сигареты, зажигалка, потрепанный бумажник, пакетик с травяной трухой.
Дядя пошевелил тело парня ногой.
– Живой. Давай свяжем.
– Вернутся его кореша, развяжут. Он скажет, что мы…
Заканчивать я не стал. Добивать беспомощного человека у меня бы рука не поднялась, у дяди – тем более.
– Давай его на улицу, – решил родич. – Там сразу не найдут.
Я обыскал парня, вытащил «Макаров», пару обойм. Потом мы связали охранника его ремнем и подвернувшимися веревками, подхватили – благо, он оказался тощим – и потащили наружу. Вел нас дядя, метрах в двадцати от входа в здание он указал на какую-то будку, туда мы и запихнули пленного. Побежали обратно, я сунул ПМ за пояс. В зале ничего не изменилось, старые лампы все так же мигали, кровь на полу начала подсыхать. Широкая полоса вела от входа к трупу, а в коридор уводила тоненькая вереница темных точек – у одного из тех, кто ушел, продолжала кровоточить рана или ссадина. То ли охранник, то ли один из пленников оставил след.
Мы осторожно двинулись в коридор. Здесь было темно и тихо, пахло сухой пылью, такой запах обычно появляется в заброшенных домах, где никто не появляется месяцами и застоялся воздух. Я предоставил родичу идти первым – он знал расположение помещений, а я нет. Дядя шагал в темноте, иногда для проверки тянул ручки дверей – все было заперто. Так мы дошли до конца коридора, где находилась лестница. Там горела тусклая лампа в желтоватом плафоне, вроде тех, что в зале. Дядя Сережа нерешительно сделал несколько шагов по лестнице и остановился.