Я вновь взглянула на спящего Гескина. Нет, с этим человеком у меня ничего не получится. Я не хочу знать, что таится в недрах его долгой, может быть, слишком долгой жизни. Знаю одно: с его состоянием, положением в обществе и связями — на крючок КГБ обычно не попадаются. Если, конечно, сами не желают оказаться в столь похабном положении. А может, все, что у него есть, — это собственность конторы? Может, он такой же, как Филби? Тогда он в сто раз опаснее всех витянь Мишиных. И говорить с ним можно будет только на одном языке — языке силы и превосходства, угрожая неминуемым разоблачением. И, выходит, ничего я не добьюсь, приткнув золотое перо авторучки к его горлу. Ибо в моих глазах всегда можно плакатными буквами прочесть, что убивать я не способна. А другого выхода, реши Гескин отрицать все, у меня попросту не останется. Значит…
— Валя, я наблюдаю за вами уже несколько минут… — как ни в чем не бывало Гескин сел на кровати и осторожно, словно я была слеплена из тончайшего фарфора и выставлена на аукционную продажу по рекордной цене, погладил меня по обнаженной ноге. — Только два раза в жизни я попадал в столь унизительную ситуацию…
— Вы имеете в виду свой храп во сне? — я отодвинула ногу.
— Нет, сон в присутствии дамы. Но на меня, видимо, что-то нашло…
— Учитывая глубину вашего сна, я бы сказала, накатило…
— Чувство юмора не покидает вас даже ночью.
— Да, в отличие от мужчин.
— Чем я могу заслужить ваше прощение, дорогая? Одно только слово, и я исполню все, поверьте мне!
— Барон, не искушайте бедную провинциалку.
— А вы не будите мое воображение. Мне кажется, только сейчас я сумел по-настоящему оценить ваш эликсир молодости…
— Итак, о прощении… — на какое-то мгновение мне стало страшно, словно я занесла ногу над черной пропастью. — Вы можете его заслужить и вместе с ним еще кое-что, о чем мне бы не хотелось сейчас говорить, если…
— Если? — эхом отозвался Гескин, не отводивший тяжелого взгляда от моей груди.
— Если ответите на один вопрос.
— Задавайте же его, Валентина! — Гескин в этот момент был великолепен: раскрасневшийся после сна, возбужденный лицезрением приятной женщины в одной комбинации, окрыленный заманчивостью открывающихся эротических перспектив, он как бы воплощал всю глубину русской идиомы «бес в ребро». — Что вас интересует? Мое состояние? Уклоняюсь ли я от налогов? Кому завещаю библиотеку? Спрашивайте, нет вопроса, на который я бы не ответил!
— Сейчас вы действуете, как демон-искуситель. Слишком впечатляющие перспективы для скромной девушки — состояние, завещание, налоги… Но все гораздо проще: меня интересует, какое звание вы носите в Комитете государственной безопасности СССР? И все…