-Да, - вторила ему мать. А к Луричие медленно но уверенно подкрадывался липкий страх. Не первый раз к ним приехали послы. Первый раз приехали по делу связанному с ней. Да и к тому же из Диармайда. Тоже мне хорошие соседи нашлись! Давние и непримиримые соперники. Чего им тут понадобилось?
- Послы приехали к нам с предложением дружбы и мира, - бодренько ответил на её вопрос отец. - Наш давний друг и союзник (ага!), предложил укрепить связь и дружбу между нашими странами (неплохое в принципе предложение, жизнеутверждающее такое. "Но..."). Для этого мы решили заключить династический союз между нашими семьями...
Отец ещё долго распинался о пользе этого союза для двух стран. Но Луричия его не слушала. После его слов она словно провалилась во тьму. Союз. Династический....Замужество...Все, жизнь её кончена...
Нет! Ещё не все потеряно! Луричия решила воспользоваться последним средством в своем арсенале, которое никогда не подводило. Она так и стояла с опущенной головой, когда начала тихонечко всхлипывать. Заметили это не сразу, но все же заметили.
-Что с тобой, дочь моя? - спросил отец, король Ветилен, впрочем, без особой тревоги в голосе. К такому поведению принцессы в тронном зале уже начали привыкать. Все кроме королевы-матушки. На неё этот спектакль и был рассчитан.
Луричия подняла на родителей влажные от слез глаза (тут главное не переиграть и не разреветься раньше времени).
- Что с тобой, доченька милая? - встрепенулась королева Рамония. Средних лет женщина, все ещё хранящая следы былой красоты, стройная и элегантная, любила деньги власть и мужа, который ей всё это обеспечивал. Больше чем эти свои слабости, она любила только свою дочь, которая этим и пользовалась.
-Ах, мама...(всхлып)... чем я так провинилась перед вами? - Луричия превзошла саму себя. Глаза влажные, пока ещё не рыдает, но одинокая слезинка сорвалась с глаз и покатилась по щеке, голос дрожит, всем своим видом изображает покорность и горе. Придворные ахнули - бедный ребенок, кроль с сомнением посмотрел на супругу, а его жена вскочила с трона и, подбежав к единственной дочери, обняла:
- Ах, милая! - у королевы голос дрожал не хуже чем у дочери. Налицо семейное сходство. - Это не наказание. Это - величайшая честь! И я так горжусь тобой.
Следует отдельно заметить, что слова "горжусь тобой" по отношению к юной принцессе королевская чета применила впервые. Рамония и Ветилен, никогда не говорили дочери что гордятся ею. Повода не было. Просто их дочь всю жизнь была маленьким, неблагодарным, упрямым и капризным ребенком. Родителям об этом было очень хорошо известно. По отношению к инфанте дела обстояли так, что проще было дать ей то, что она хочет, чем пытаться убедить её в том, что ей оно не нужно.