Остальные сейчас в галерее, бегают с банками белой эмульсии, суетятся. На участке стены, который достался мне, тоже была выбоина, но я заделала ее специальной липкой лентой, а потом закрасила.
К письму прикладываю открытку с моей картиной «В ожидании траурной процессии». Она о похоронах подростка, погибшего во время уличных беспорядков. Том Райли-Дансит сказал, что картина скучная, невыразительная и вообще некомильфо.
А я ответила ему, что он-то сам сваривает куски старого хлама и выдает это за современное искусство, потому что слабо рисует. На втором курсе он провалился на рисунке с натуры, но я не стала никому об этом рассказывать, чтобы не ставить его в неловкое положение.
Тебе нравится картина? Видишь, в толпе много симпатичных девушек, которым он, мертвый парнишка, нравился. Картина о том, что бы он сделал, сколько бы всего узнал, если бы жил в другое время и в другом месте. О том, что насилие — это тупик.
Я подумываю сменить имя на какое-нибудь другое, более загадочное, чем Бренда Браун. Какое-нибудь чисто ирландское имя, при упоминании которого все сразу бы представляли наследницу старинного аристократического рода, с огромным состоянием и вольнолюбивым нравом.
Может быть, Аойфе Фицджеральд-Конвей?
Или Джеральдин Мерфи-Магуайер.
Может быть, я трачу время на ерунду.
Перед началом все соберутся у меня подзаправиться, то есть, я хочу сказать, в честь открытия выставки мы немного выпьем.
Скорее всего я, как обычно, надену черный брючный костюм и белую блузку, зачешу волосы назад и приглажу гелем. Без определенного пола и вне времени. Побольше темных теней, и никакой помады. Меня вряд ли назовешь сексуальной. Но мне нравится думать, что я обладаю некой своеобразной красотой. Которая не сводится просто-напросто к внешним данным. (Надеюсь.)
Ну ладно, надо бежать. Пожелай мне удачи.
Искренне твоя,
Бренда Браун
P. S. Я твоя преданная поклонница. Пожалуйста, пришли мне фото с автографом.
Бренда смаковала каждый кусочек сэндвича и кукурузных чипсов. Она решила потратить часть денег из своего скудного бюджета на бутылку джина, тоник и пачку льда в баре, прежде чем двинуться домой переодеваться. Нужно будет успокоить нервы перед открытием.
Не забыть бы припрятать джин, пока остальные не явятся. Художники — ни у кого, ни гроша за душой. От ее джина в мгновение ока ничего не останется. Хватит с них и дешевого пива. Не такие уж они ей и друзья, рассуждала Бренда. Собираются у нее просто потому, что она живет рядом с галереей. Между прочим, неплохо бы спрятать еще и краски, чистые холсты и диски с записями «Радиохед». Убрать банку с кофе тоже не помешает. Некоторые из выпускников художественных школ влачат нищенское существование, ради денег глаз у тебя потихоньку вынут. Разумеется, Том Райли-Дансит был исключением: его скульптуры нарасхват, не успевает клепать, притом что за каждую такую кучу мусора он заламывал восемьсот фунтов. Все носятся с его работами только из-за его звучного имени, с горечью разъясняла себе Бренда.