— Приближаемся к твоей девочке? — спросил Паркер. Он не ослаб, но сделался мягче, и теперь Гаррати нормально с ним ладил.
— Миль пятьдесят. Может, шестьдесят.
— Сукин ты сын, Гаррати, везет тебе, — тоскливо произнес Паркер.
— Мне? — Он с удивлением посмотрел на Паркера, стараясь понять, не смеется ли тот над ним. Паркер не смеялся.
— Ты увидишь маму и свою девушку. Черт возьми, а кого увижу я, пока еще не пришел конец? — Он адресовал толпе непристойный жест, который зрители, судя по всему, приняли за приветствие, и бешено заорали. — Я скучаю по дому, — сказал он. — И я боюсь. — Неожиданно он закричал в толпу: — Свиньи! Все вы свиньи!
Зрители взревели еще громче.
— Я тоже боюсь. И скучаю по дому. Я… То есть мы… — Он искал слова. — Мы все очень далеко от дома. Дорога не пускает нас домой. Может быть, я их увижу, но не смогу к ним прикоснуться.
— Но по правилам…
— Я знаю, что по правилам разрешен физический контакт с кем угодно при условии, что не сходишь с дороги. Я о другом. Между нами стена.
— Легко тебе говорить. Ты все-таки их увидишь.
— Может, от этого станет только хуже, — сказал Макврайс, незаметно пристроившийся к ним сзади.
Они только что миновали перекресток с Уинтропской дорогой и светофор, работающий в режиме желтого мигающего предупредительного сигнала. Страшный желтый глаз равномерно открывается и закрывается, отбрасывая на асфальт восковой отблеск.
— Все вы ненормальные, — дружелюбно сказал Паркер. — Ухожу от вас.
Он прибавил шагу и вскоре пропал из виду в мерцающей мгле.
— Он думает, что мы с тобой любовники, — сказал довольный Макврайс.
Гаррати вскинул голову:
— Кто — он?
— Не такой уж он скверный парень, — задумчиво проговорил Макврайс. — Может быть, он даже отчасти прав. Может, потому я и спас твою шкуру. Может, ты и есть мой любовник.
— Это с моей рожей? Я думал, вы, извращенцы, предпочитаете тоненьких, — отшутился Гаррати. Тем не менее ему стало не по себе.
Макврайс обрушил на Гаррати неожиданный удар:
— Ты позволил бы мне отдрючить тебя?
Гаррати задохнулся.
— Какого черта ты…
— Да помолчи, — раздраженно бросил Макврайс. — Да к чему приведет вся твоя правильность? Я даже не хочу успокаивать тебя, поэтому не стану утверждать, что шучу. Так что скажешь?
У Гаррати комок застрял в горле. Да, ему хотелось возбуждения. Мальчик ли, девочка ли — это уже не имеет значения, поскольку все они идут на смерть. Вот только Макврайс… Ему не хотелось, чтобы Макврайс прикасался к нему таким образом.
— Да, ты действительно спас мне жизнь… — начал Гаррати и умолк.
Макврайс засмеялся: