Трамвай поломался,
обезьянка поперхнулась,
и все они вместе погибли,
когда лодочка перевернулась.
Детский стишок[16]
Рей Гаррати укрепил пояс с концентратами на талии и строго сказал себе, что не станет есть по меньшей мере до половины десятого. Приходилось признать, что это решение далось ему нелегко. Вокруг него многочисленные Идущие исступленно праздновали завершение первых суток пути.
Скрамм широко улыбнулся Гаррати и сказал что-то дружелюбное, но абсолютно непереводимое, ибо рот его был набит сырным паштетом. Бейкер держал в руках баночку и с регулярностью автомата отправлял в рот маслины — настоящие маслины. Пирсон пережевывал крекеры с тунцом, а Макврайс медленно посасывал куриный паштет. Глаза его были полузакрыты — то ли он страдал от невыносимой боли, то ли находился наверху блаженства.
Между половиной девятого и девятью еще двое получили свое, в том числе Уэйн, которому в свое время выразил поддержку ночной дежурный на заправке. И все-таки они прошли девяносто девять миль и потеряли всего тридцать шесть человек. Разве это не поразительно, думал Гаррати, чувствуя, как его рот наполнился слюной, когда Макврайс покончил с куриным концентратом и отшвырнул пустой тюбик в сторону. Отлично. Хочется верить, что все они прямо сейчас упадут замертво.
Подросток в драных джинсах опередил даму средних лет и завладел пустым тюбиком Макврайса, отслужившим свою службу и начавшим новую жизнь в качестве сувенира. Матрона находилась ближе к трофею, но мальчик оказался проворнее и обошел соперницу на полкорпуса.
— Спасибо! — крикнул он Макврайсу, расправляя тюбик пальцами. И помчался обратно к товарищам, размахивая добычей. Матрона с досадой проводила его взглядом.
— Ты не хочешь есть? — спросил Макврайс у Гаррати.
— Заставляю себя выждать.
— И долго?
— До девяти тридцати.
Макврайс смерил его задумчивым взглядом.
— Старое доброе самоограничение?
Гаррати пожал плечами. Он был готов к фонтану сарказма, но Макврайс просто продолжал смотреть на него.
— Хочешь знать кое-что? — спросил он наконец.
— Что такое?
— Если бы у меня был доллар… всего только доллар… я бы поставил его на тебя, Гаррати. По-моему, у тебя есть шанс выиграть эту фигню.
Гаррати смущенно рассмеялся.
— Хочешь сглазить меня?
— То есть?
— Сглазить. Все равно что бейсболисту перед матчем говорить, что его команда победит.
— Может, и так, — согласился Макврайс. Он вытянул перед собой руки. Они дрожали, но совсем чуть-чуть. Он сосредоточенно смотрел на них какое-то время. Полубезумный взгляд. — Надеюсь, что Барковичу скоро достанется билет, — добавил он.