- Черт возьми, баба! Кто бы мог подумать?
Его терзала одна мысль: утром, после ночной трагедии, он буквально облазил на коленках и двор Лагуты, и опушку, и грунтовую дорогу, что уходила в лес. На опушке он тогда и обнаружил следы небольших женских туфель, потом увидел их уже рядом с мужскими следами. Он измерил их, сделал снимки. Но поскольку следы находились в стороне от дороги и могли принадлежать случайным прохожим, то к делу об убийстве он их не приобщил. А вдруг в дом пробралась та же самая особа, которая ходила возле усадьбы в ту роковую ночь?
Всех интересовало: кто забрался в дом убитого, зачем, что там искал? По пустякам бы не рисковал.
Коваль подумал, что сперва необходимо ответить на вопрос "зачем?", тогда, может, и "кто?" прояснится.
- Товарищ майор! - обратился Бреус к своему непосредственному начальнику. - Не исключено, что и Степанида. Живет рядом, одна. Решила взять что-нибудь. Больше других знает, где что у Лагуты лежит.
- Брось, Юрий Иванович! - возразил Литвин. - Ты о ее душевном состоянии подумал? Ведь так, Дмитрий Иванович?
- Никого, Сидор Тихонович, пока нельзя исключать.
- Проверим, конечно, - согласился Литвин. - Не верю, чтобы Степанида...
"Зачем, зачем?" - проносилось в голове Коваля. И тут же: кто? Кто мог пролезть в такое окошечко? Подросток? Хотя если женщина худенькая, то свободно! Грабительница? Очень возможно. Лагуту считали богатым.
Но воры, если на самом деле это были они, явно опоздали. Золото, ценности, деньги - все это было изъято во время обыска.
Что же могло привлечь сюда?
Коваль поспешил за Литвиным и Бреусом, которые уже сняли печать и замок с входной двери.
Во всех комнатах царил неимоверный кавардак. Пробивавшиеся в окна скрещенные, будто сабли, лучи света падали на пол, на мебель, на разбросанные всюду вещи, вырисовывая неутешительную для глаза картину. Матрацы и подушки были вспороты, и от малейшего движения поднимался пух. Вещи из шкафа - белье, рубашки, какие-то коробки - валялись на полу. Такой же погром был учинен и в боковушке: банки с крупой, солью и сахаром, пучки высушенных трав - все было разбросано, рассыпано и перемешано. Поиски явно велись лихорадочно и с ненавистью. Пододвинутый к стене высокий кухонный столик указывал на то, каким путем грабительница выбиралась из дома. На это указывали и засохшие комочки глины, и следы туфель на столике.
Капитан Бреус снял отпечатки обуви неизвестной злоумышленницы, а также следы рук на стене и на створках. Потом закрыл окошечко. При этом опять пожалел, что не приобщил к делу об убийстве материалы об отпечатках женских туфель на опушке.