И свинья у меня будет такая… такая… огромная, как мельничный жернов! Ее в отдельном сарае держать надо будет! Пристройку придется ладить. Ничего, хозяйка наша щедрая, а уж супруг ее будущий — и того щедрей! Серьги-то и в самом деле — красоты невероятной…
А вот как устроимся в Лондоне, да как родится у нашей госпожи сынок — вот уж тогда можно и самой замуж попроситься. Поди-кось, ни один рыцарь не откажется на такой вот благородной да богатой жениться, которая с королевой в дружках, а? Вот и стану я тогда совсем благородной дамой, можно сказать — чистая леди стану. Эх, поскорее бы… Вот как стану благородной леди — непременно в нашу старую деревню съезжу да мимо таверны старого Мика и проеду. Еще закажу у него что-нибудь… «— Эй, трактирщик! — Что угодно, госпожа? — Пива мне, да гляди — свежего!» Вынесет он мне эль, а я попробую да на землю, на землю! «Кислятиной благородных дам поишь?! Вот пожалуюсь королеве — кормить тебе ворон, старый Мик!» Тогда-то он и призадумается, чем это я для его сыночка нехороша была. Не велел ему меня за себя брать — пусть теперь локти кусает!..
— …А ну, постой, красотка!
Ай! Кто это?! Крепкий, рыжий, рожа — самая разбойничья! Что же делать? Закричать?..
— Ты у леди Марион прислуживаешь?
— Д-да…
— Письмеца при тебе нет ли?
Слава Иисусу Христу! А я-то уж напугалась…
— Есть. И на словах еще передать велено…
— Потом, красотка, потом. Сейчас к командиру тебя свезем — ему все и расскажешь…
Глава 8
О искусстве партизанской войны, или О шумном обеде в доме шерифа Нотингемского
На четвертый день после сожжения Дэйрволда в наш лагерь влетели четверо всадников. Трое из них были ребята из разведывательной группы, посланной в Нутыхам, а четвертый — вернее, четвертая — смазливая девица. В приличном, хотя и простеньком платье, русоволосая, сероглазая, курносая, короче — полный набор всех тех качеств, которые могли свести с ума любого моего бойца. Но меня они не слишком интересовали: во-первых, у меня есть Альгейда, а во-вторых, я же, типа, влюблен безумно в лять Марион. И это — главное, потому как в ушах у девицы были те самые приметные сережки, которые я послал для служанок «дамы своего сердца». Стало быть, это — вести от пылкой возлюбленной…
Вести действительно оказались от ляти Марион. Я уже было приготовился к очередному кулинарному шедевру, но на сей раз, слава богу, все ограничилось письмом. Письмо содержало две страницы, написанных красивым, каллиграфическим почерком, после прочтения которых Энгельриком я глубоко задумался.
Вот уж не знаю, какие книги изволила читать моя «несравненная», но чувствую, что набор этот был зело забавен. Если судить по тексту письма…