А в чем же я пойду под венец? У меня же ничего не готово!..
Нет, это невозможно! Вот так, сразу, не дав мне даже дня на то, чтобы подготовиться… Почему он не подумал об этом?! Как он мог? Хотя, что с него взять — мужчина… Разве мужчины думают о платье для своей невесты и прочих подобных вещах? Да для мужчин невеста и без платья хороша! А если верить рассказам Матильды, то без платья — даже лучше! И тут же подумала не без дрожи: сдается мне, что скоро и я испробую сарацинского меда…
— Батюшки святы! — всплеснула руками Эмм. — А прибрать-то вас я и не успела!
Да, времени почти не оставалось… Я сорвала с себя скромный домашний наряд, не дав служанке толком развязать шнурки, вытащила из сундука дорогую шелковую тунику, натянула ее, а поверх — свое самое лучшее, самое богатое платье из оксамита[56], затканное золотыми узорами из диковинных цветов. Ткань на него пошла столь дорогая, что в первый раз мне даже страшно было его надевать. Помнится, наряд этот сшили к приезду принца Джона в наш Нотингем. Кстати, именно в нем меня и увидел де Бёф, который, как оказалось, потом сватался… Может, и на Плантагенета платье произведет впечатление?
Еле дождалась я, когда Эмм закончит, но наконец она застегнула на моей шее подаренное принцем ожерелье, и тут в комнату ворвалась Бетси. Запыхавшаяся служанка поведала нам о том, что в лесу была страшная битва, и Робер Плантагенет лично убил несколько сот врагов, а остальных прикончила его верная дружина; и что Гай Гисборн убит, то есть — не убит, а пропал, словно и не было, и, должно быть, его утопили в каком-нибудь болоте; и епископ благословил десницу моего возлюбленного, а тот сразу же приказал седлать коней и помчался ко мне во весь опор…
И тут в комнату вошли моя дорогая матушка и перепуганная Нектона. Матушка была бледна и нервно теребила в руках концы пояса:
— Марион, послушай меня. К нам приехал этот самый… — она запнулась, подыскивая слово, но не найдя его, продолжила: — Робер, сражающийся под стягом Святого Георга. Я боюсь за тебя. Тебе нужно срочно бежать и укрыться в городском зале, где тебя смогут защитить воины гарнизона…
Она хотела сказать еще что-то, но я уже не могла больше терпеть:
— Ах, матушка, простите меня, но я никуда не побегу! Он любит меня, а я… я всем сердцем люблю его, и вот это, — я показала на ожерелье и перстень, — его подарки… Он — суженый мой перед Господом, и я разделю с ним его судьбу, какова бы она ни была!
— И то верно, — вмешалась нянюшка. — Любит он голубку нашу, прямо голову потерял. Ну, совсем как сэр Ральф, когда тебя увидал…