– То, что он выложил нехилые бабки, я не сомневаюсь, а вот что касается концов – не соглашусь. Даже если он всех убедил в твоей смерти и каждую неделю ходит на могилу, изображая безутешную скорбь, его должен очень сильно беспокоить тот факт, что на месте аварии тебя не было!
– Наверное, он думает, что выбралась из машины и сдохла в лесу… С такой высоты лететь – по-любому погибнешь, а если выживешь, то весь переломаешься и станешь калекой. Старушка, которая меня выхаживала, сказала, что если бы меня нашли на пару часов позже, она уже не могла бы помочь.
– В любом случае, чтобы успокоиться, он должен был найти тебя или твой труп, но не нашёл.
– Да мало ли! Может, решил, что меня слопали дикие звери.
– И всё же это так оставлять нельзя, – гнула своё Аня.
– Да что я могу сделать, сидя в инвалидном кресле в гареме?!
– Будем думать, – нахмурила брови она. – И пусть говорят, что месть – удел слабых. Так говорят те, кто в этом ничего не понимает. Ты сильная. Вон, сама из могилы выбралась. Отомстить своим счастьем ты ему не сможешь, но это не беда. Мы найдём на этого козла управу и отомстим! Месть – это проявление самозащиты. Придёт время, и мы похороним твоего ублюдка в прахе его ничтожества. Ты просто должна восстановить справедливость и перестать быть жертвой. Важно избавиться от гнёта прошлого.
Я грустно улыбнулась и подумала, что Аня, конечно, произносит красивые фразы, но они ровным счётом ничего не значат. Мне не выбраться из этой страны, из этого гарема. Даже позвонить нельзя. Телефоны есть только у жён султана, экономки и главного евнуха. А так мобильная связь здесь запрещена… Даже будь у меня телефон, кому бы я могла позвонить: своим родным, которые уже давно меня похоронили и свято верят в миф о моей смерти?! Страшно подумать, как бы я травмировала их психику. Интерпол… Как я могу обратиться туда от имени женщины, которая разбилась в автомобильной аварии? Если обратиться за новыми документами и сказать, что меня похитили, страшно представить, сколько лет меня будут искать. Да и будут ли… Паспорта всех наложниц хранятся у экономки в сейфе. А меня и наложницей тут не назовёшь. Настоящая рабыня…
– Аня, знаешь о чём я мечтаю?
– О чём?
– Мечтаю, чтобы мой муж получил по полной. Мечтаю засадить его до конца жизни в тюрьму. Ненавижу гада!
– Конечно. Нужно быть дурой, чтобы любить его после этого, – заметила Аня.
– Убить готова! – отрезала я. – Хочу, чтобы после приговора к максимальному сроку он пришёл в тюремную камеру и разбил себе башку о бетонную стену. Впереди только мрак, пустота, душевная боль и безысходность. Я хочу, чтобы живым он почувствовал себя мертвецом. Пусть до него, наконец, дойдёт, что так нельзя поступать с близкими и дорогими людьми. Я хочу, чтобы он тупо смотрел в потолок, валяясь на нарах, и рыдал о времени, когда мы были вместе. И пусть он однажды не выдержит и вскроет себе вены. Нет, я не хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы его спасли, отлупили дубинкой по почкам, надели наручники и кинули обратно в камеру. Пусть поймёт, что в его ситуации смерть – награда. Намного сложнее жить и мучиться…