Первая её фантазия в тот день была такой:
Кто-то мучительно и страшно стонет. Женщина замирает от ужаса, оглядывается по сторонам — звук доносится отовсюду, она не в силах определить его источник. Она осторожно крадётся к кухне, лицо её напряжено, глаза широко открыты, а движения скованы и нервны. Она не смеет вздохнуть — ей страшно. Сквозь декоративное стекло кухонной двери ничего не видно. Женщина дотрагивается до него рукой и толкает. Дверь бесшумно отворяется, скользит и, достигнув стены, гулко стукается об неё ручкой. Женщина вздрагивает. Лихорадочно шарит глазами по кухне — там никого нет. Стон возникает вновь — на этот раз ей кажется, что он идёт из ванной. Сделав несколько осторожных шагов, женщина подходит к ней и останавливается в нерешительности. Стон всё так же страшен и как-то особенно душераздирающ: она протягивает руку к щеколде, отбрасывает её и распахивает дверь. Мгновением раньше стон обрывается и взору женщины предстаёт обычная картина — ванная комната с голубым кафелем. Она чиста и опрятна. Она успокоила бы её в другой день, в иной ситуации, но не сейчас — сейчас она навеивает тревогу. Стон же, исчезнувший было, доносится теперь из зала. Женщина бросается туда, в коридоре останавливается и осматривает комнату. Здесь никого нет, но стон — он идёт из шкафа, старого шкафа, что стоит в углу. Женщина бледна, на лице её пот; она делает всё же эти шаги… Стон же неистовствует. Он то переходит на хрип, то вдруг становится чистым звоном — и яростное отчаяние слышится в нём, и пугающая запредельность. Женщина приближается к шкафу вплотную, но ей плохо: дрожь сотрясает всё тело, бешено стучит сердце, а в груди злорадствует страх — ещё мгновение, ещё миг, и можно умереть от его жуткой тяжести. Распахнуть створки шкафа уже нет сил; женщина поднимает руки и затыкает ими уши. «Нет, — шепчет она, — нет. Это слишком страшно!..»
И прогоняет фантазию прочь.
На душе было тяжко — женщина села на тахту, горестно вздохнула. Поджала ноги, подперла голову ладонью. В квартире было тихо, за окнами — тоже, и привычные звуки улицы не доносились сквозь распахнутую форточку. Напряжение спало, женщина расслабилась. Даже улыбнулась чему-то. Странны они, эти неожиданные улыбки женщин. Странны и притягательны.
Она решила развеяться, забыться — для того взяла со стола книгу. Открыла её по закладке и погрузилась в чтение. Книга была старой, потрёпанной, страницы не держались в переплёте и то и дело норовили выпасть. Обложка потрескалась, истёрлась, уголки её обломились когда-то, название не прочитывалось. Трудно сказать, что это была за книга, но женщина читала её увлечённо — хоть увлечение это длилось и недолго. Новая фантазия прервала его, и руки сами собой отложили фолиант в сторону.