— Или воды, тогда уж.
— Мда… Слушай, — Саша оживился, — как тебя Алешка в детстве называл? Симава? Так?
— Так.
— А помнишь, как Алешка произносил слово «лыжи»?
— Помню — «выжи»… Постой-ка, — осенило Симу, — так его «симава» может на самом деле звучать как «симала»!
Саша торжественно заключил:
— А ты и есть тот самый дух-хранитель, связанный с этим амулетом — Дух Симы!
Сима захихикала, уткнувшись в плечо мужа. Потом поднялась, распростерла руки и закачалась, изображая дух.
Лунная дорожка перебралась со стены на кровать и осветила тонкую фигурку. Саша залюбовался.
— Что? — Сима не поняла его взгляда.
— Ты сейчас как призрак — вся белая и даже почти прозрачная…
— Ой, не вспоминай, а то явится, давно не виделись!
— Хорошо, не буду, и давай спать. Ты отгул возьмешь. А мне на работу!
Сима уютно пристроилась рядом и тихонько спросила:
— А я позвоню Арману, ладно?.. Спрошу, только спрошу, обещаю — никаких встреч…
— Звони.
— Саш, ты ревнуешь? — Симе почудились нотки обиды.
— Не знаю… давай спать.
— Не ревнуй. Я позвоню, как-нибудь вечером, когда ты придешь. Соберем головоломку.
— Только бы голову не сломать, — погружаясь в сон, прошептал Саша.
Арман вошел в свой дом темнее ночи. Жена встретила его ласковым взглядом, прижалась, обняв, но он не мог ответить ей тем же, только холодно поцеловал, поинтересовался здоровьем и ушел к себе.
Всю обратную дорогу Арман думал о Симе, об Алешке. Тот мышастый карабаир, на котором не больше десяти минут катался сын, стал для Армана самым ценным жеребцом. Перед глазами так и стояло счастливое лицо мальчика, в ушах звучал его веселый смех и взволнованный голос Симы: «Прощай, прощай…»
Чувство безысходности снова толкнуло Армана в сомнительные объятия старых подружек. Нежность к Симе, так и оставшаяся в его сердце невостребованной, вылилась в безудержную страсть мужчины, который никак не мог насытиться женским телом, даже не замечая, насколько оно красиво или податливо. Выплеснув все силы, но не получив чувственного наслаждения, Арман провалился в долгий сон, не отдавая себе отчета, сколько дней провел он в загуле, что творится за пределами его собственного мира, там, где время бежит, не останавливаясь, чтобы подождать кого-то отставшего, или застывшего в одном из его мгновений.
Телефонный звонок ворвался в сонные грезы птичьей трелью. Арман потянулся к трубке, раздражаясь от его беспрерывного триньканья.
— Да, — резко ответил он и, услышав серебристое «Арман», порывисто сел на кровати.
— Сима?!
Она что-то щебетала, но Арман никак не мог сосредоточиться и понять, о чем она говорит. Единственное, что он смог спросить, сразу забеспокоившись об Алешке, это: «Что-то случилось?».