— И я тоже, госпожа, но я химичу, а ты интуичишь; стало быть, я мозгую, а ты нутром чуешь.
— Хочешь сказать, что я мыслю кишечником?
— Именно. Ты же не можешь не сознавать, что сначала ты чувствуешь решение своей проблемы. Лишь потом твой могучий ум возводит строение из доказательств.
— А ты работаешь иначе?
— Прямо противоположным образом. Обнаружив факт, я стараюсь перевести его в ощущение — так я создаю духи.
— Тогда разъясни мне, могутный созидатель, что такое Летальный-Один — факт или ощущение?
— Может быть и любовной горячкой в чистом виде. Послушай-ка, если мы открываем военный совет, то, будь добра, слезь с меня.
— Да, ты лучше соображаешь в вертикальном положении.
— Как ты до этого додумалась? Психодинамика помогла?
— Я знаю, как ты занимаешься любовью.
— Это оставляет мне почву для сомнений. Но кроме шуток, Гретхен. Я хочу поразмыслить всерьез.
— Продвигайся с осторожностью.
— Мы должны бы ненавидеть друг дружку.
— Да? Почему же?
— Потому что мы совершенно по-разному мыслим. Ты ориентирована на психику, а я на химию. Мы на разных полюсах. Это же помогает нам идеально работать в одной упряжке. Я назвал бы нас «психемо»… Чему ты смеешься?
— Я только что надумала несколько оскорбительных терминов из двадцатого века, которые могут быть приложены к нам.
— Попрошу меня не шокировать.
— Никогда в жизни, Блэз!
— Постоянно, Гретхен!
— Только в профессиональном смысле.
— Да? А кто еще этим утром сказал насчет никаких шалостей? Так говорить о любви!
— А кто забыл доставить два обеда?
Шима помедлил, после чего буркнул:
— Мой закадычный друг, господин Хоч.
Гретхен стала серьезной:
— Так его, молодец. Слава Богу, что ты можешь об этом шутить.
— Юмор висельника. — В ответе Шимы и этот юмор отсутствовал.
Они опять помолчали. Наконец Шима встретил грудью шквал смертельного свинца.
— Думаешь, вся эта заваруха связана с господином Хочем?
— Думаю? Знаю наверняка. Иначе и быть не может.
— Нутро чует?
— Да.
— Значит, мы не в силах отринуть эту заморочку со скелетами как еще один изврат Гили и на этом успокоиться?
— Ну подумай сам! Присмотри, что на нас висит. Я — главный подозреваемый по делу Летального-Один. Более того, уж по делу — не подкопаешься.
— Не Летальный-Один. Летальный-Законный.
— Ну какая разница? Обе наши карьеры повисли на волоске. — Гретхен тяжело вздохнула. — Даже если я оправдаюсь за этих Летальных перед Индъдни, события станут достоянием общественности, и я потеряю доверие — я же гарантировала конфиденциальность, это немалая доля моей репутации. Индъдни придется вынести на люди и участие господина Хоча, и где окажется тогда твоя карьера?