Эмхеб с гордостью погладил прочную ось, на которой будет крепиться сама колесница, и показал дышло длиной в полтора человеческих роста — такова должна была быть длина, чтобы запрячь лошадей.
— Из чего ты собираешься делать обод?
— Из тонких медных полос, которыми обтяну колесо. Колесница будет очень подвижна, и ей не будут страшны никакие ухабы.
Наконец настал день испытаний.
— Где ты собираешься искать двух безумцев, которые будут готовы встать на колесницу и пустить лошадей во весь опор? — осведомился Усач.
— Только среди нас, — отвечал Эмхеб. — Испытания — величайшая тайна, так распорядилась царица. Круг посвященных очень невелик. Мы не можем рисковать жизнью фараона Яхмоса, а хранитель печати Неши при всем своем уме мало приспособлен к физическим упражнениям. Управитель Карис слишком стар. Хирей слишком тяжел. Я изготовляю сами колесницы, стало быть…
— Я и Афганец?
— Вы справлялись и с более опасными поручениями.
— Я в этом не уверен, — кисло отозвался Афганец.
— Не медлите, поднимайтесь. Усач будет править лошадьми, а Афганец — стрелять в соломенное чучело. Цель проста: попасть в него на полном скаку.
— Наша победа в ваших руках, — подбодрила воинов Яххотеп. Фараон присоединился к ней одобрительным кивком головы.
Усач и Афганец поднялись на колесницу.
Оба они в трудных обстоятельствах признавали одну-единственную тактику — прорыв.
Колесница помчалась вперед как стрела, но когда Усач на полном ходу повернул лошадей, она опрокинулась, и оба седока оказались на земле.
— Подумать только, ничего уже не болит, — радостно сообщил Афганец. — Кошечка! Ты настоящая волшебница.
— Не зря моя жена отвечает за быстрое исцеление воинов, — раздулся от гордости Усач. — Ты не первый раз испытываешь на себе ее искусство.
— Когда вы продолжите испытания? — осведомилась красавица-нубийка.
— Нас пока ничего не торопит, милая, и мы…
— Не должны терять ни секунды. Для того чтобы египетские колесницы были лучше гиксосских, одной пробой не обойдешься, их понадобятся десятки. У вас нет времени лениться, — настаивала целительница.
— Мы же изранены и…
— Два-три ушиба, о которых успели позабыть. Вы прекрасно себя чувствуете и можете себе позволить опрокинуться с колесницей еще разок-другой.
Кошечка оказалась хорошим пророком, ее слова сбылись.
Проходили месяцы. Эмхеб все более усовершенствовал колесницу, добиваясь, чтобы она стала действенным оружием против врага. Он увеличил количество клея и смазки, крепя обод и спицы; искуснее укрепил дышло в передке, усовершенствовал упряжь, которая стала необыкновенно удобной — ремни плотно охватывали холку, живот и грудь лошади. Нагрудный ремень был очень широк: не натирал и не врезался.